— Гуляете с Джемом, Дарья Дмитриевна?

— Да. Вентилирую легкие перед сном.

— Доброе дело.

Для страховки она сделала еще пару кругов по лужайке, а потом вошла в дом.

Утро не предвещало ничего дурного. Проделав обычные процедуры, Даша уселась в «БМВ», и Малашенко повел машину в Москву.

— Ты что это двое суток подряд вахту несешь? — спросила Даша.

— Сергеев ночью вызвал Грефа.

— По какой такой нужде?

— Не знаю. — Он улыбнулся. — У Грефа с шефом полно каких-то секретных дел. Я до них еще не дорос.

Едва Даша вошла в свой кабинет, как тут же появился Шемякин, поздоровался и спросил деловито:

— Вы вылетаете в Мурманск днем или ночным рейсом?

— В Мурманск? Зачем? — удивилась Даша, и Шемякин удивился еще больше:

— Дарья Дмитриевна, вы не смотрели вчера телевизор и даже радио утром не слушали?!

— Да как-то не пришлось, — смутилась Даша.

— Тогда моя роль сейчас очень трагична. Вчера в. Мурманске вечером был застрелен Рокотов Илья Степанович, руководитель объединения «Медпрепарат»-2000». Он входит в наш холдинг.

— Рокотов? — растерянно спросила Даша.

— Да, вы его должны помнить. На собрании малого совета он еще просил вас ознакомить всех с текстом завещания Владимира Дмитриевича. В его сферу деятельности входила половина Кольского полуострова. Мончегорск, Кандалакша, и, главное, он снабжал препаратами Северный флот. А так же и рыбаков. Это громадная потеря.

Не без труда Даша вспомнила скромного человека, который тихим голосом спросил ее о правах на президентство.

— Да, туманно, но помню.

Она не успела договорить, как в кабинет вошел хмурый Сергеев, поздоровался и сказал решительно:

— Нам с вами лучше лететь в Мурманск днем, Дарья Дмитриевна.

— Я не против, если это необходимо.

— О чем вы говорите? — с легким осуждением спросил Сергеев. — Погиб член малого совета. Ваше отсутствие произведет скверное впечатление на других партнеров. А что много хуже — очень порадует наших недругов.

— Как это понять?

— Дарья Дмитриевна, — многозначительно произнес Сергеев, — это второе убийство, вторая гибель в рядах холдинга. Осенью застрелили вице-президента нашей транспортной компании в Магнитогорске. Вы должны со всей решительностью на панихиде и поминках заявить, что никому не намерены спускать такого подлого преступления. Вы должны показать зубы, грубо говоря.

— Не думаю, что я это умею, — слабо улыбнулась Даша.

— Учитесь.

— Кого мне взять с собой, Грефа или Малашенко?

— Никого. Малашенко будет на охране дачи, а Греф уже там, в Мурманске. Улетел ночью;

В сумерки взлетели из Внукова. В сиянии полярного дня приземлились в Мурманске. За весь двухчасовой полет Сергеев произнес всего несколько фраз:

— Дарья Дмитриевна, когда в разговоре будете говорить «Мурманск», то ударение делайте на «у». Мурманчане болезненно реагируют, если делают ударение на «а».

— Что еще? — осведомилась Даша.

— Если в гостинице не догадались занавесить окна, то попросите прислугу это сделать. Заснуть в полярный день без привычки тяжело. Биологические часы не сразу перестраиваются.

— А каково в полярную ночь?

— Лучше не спрашивайте. Ночь и есть ночь. А если с Баренцева моря, из этого холодильника, дунет покрепче, так всем карачун.

На аэродроме их встретила достаточно представительная делегация. Греф с Дашей даже не поздоровался, тут же отвел Сергеева в сторону и исчез вместе с ним.

Ее поместили в гостиницу «Север», и уже по дороге словоохотливый, бойкий провожатый горделиво пояснил, что ранее здесь также была гостиница «Север», но деревянная, в три этажа. И во время войны здесь останавливались известные журналисты, писатели и поэты. Бывали даже Константин Симонов и поэт Лев Ошанин. А еще ей, Даше, неплохо бы посетить долину Смерти, где шли кровопролитные бои.

— Как убили Рокотова? — спросила Даша.

Говорун тяжело вздохнул:

— Да как обычно сейчас в России выполняют заказные убийства. Встретили возле его дома двое. И на лестничной площадке из двух пистолетов изрешетили бедолагу. А то, что еще и в голову сделали контрольный выстрел, так это лишь доказывает — работали профессионалы и по заказу… — Он замялся, недоговорив, и отвернулся к окну.

Даша помогла:

— Спрошу так: у Рокотова была сложная и многогранная деятельность?

— Пожалуй, вы правильно отметили, Дарья Дмитриевна. Не говорят о покойных дурно, но он вышел из криминальных кругов. И стыдно говорить, но и при своей высокой должности с уголовщиной не порвал.

Номер Даши в гостинице «Север» оказался на двенадцатом этаже, и с балкона открывалась довольно суровая панорама, даже в этот пронизанный солнцем вечер. За городом, прижавшимся к заливу, высились ржавые сопки, а город боролся со своей северной угрюмостью и серостью — многие дома было украшены графити, витрины сияли, улицы казались исключительно чистыми для провинции.

Предупредительная прислуга занавесила окна плотными шторами. Дежурная по этажу, объяснив Даше порядки в гостинице, спросила, не будет ли у нее каких пожеланий.

— Каким блюдом славится Мурманск? Что заказать в вашем ресторане?

— Палтус! Конечно, палтус с отварной картошкой! Как раз вчера в Рыбном порту получили свеженького. Вы не торопитесь. В полярный день наш ресторан работает до трех утра.

— И есть посетители?

— Конечно! У нас и дети летом по улицам бегают до двух ночи!

Ресторан оказался заполнен наполовину. Почти все поедали палтус с картошкой. Местный деликатес, на вкус Даши, оказался чересчур жирным, и картошка не спасала.

Только укладываясь в постель, Даша сообразила, чего ей в этот вечер не хватало. Не было ни Малашенко, ни Грефа. Никто не подсматривал за ней, никто не торчал в дверях.

Утром появился Сергеев и позвал на панихиду.

— На панихиде, Дарья Дмитриевна, ничего не говорите. Ваше слово — у раскрытой могилы.

— Почему?

— Так будет внушительней. Бейте сплеча, чтоб у недругов поджилки затряслись.

Гражданская панихида прошла в бывшем Доме культуры. Народу пришло много, мимо гроба все прошли за час с небольшим. Рокотова Даша не узнала. Маленький и словно сморщенный, он лежал в полированном гробу, куда вполне можно было уложить еще одного мертвеца.

Местное кладбище произвело на Дашу удручающее впечатление. Казалось, что оно располагалось на болоте или в безжизненной пустыне. Начиналось прямо От края заасфальтированной дороги, без деревьев, без живых цветов на могилах. Железные памятники со звездами и такие же кресты. Железные ограды. Издали кладбище могло сойти за свалку металлолома.

Когда Даша подошла к разверстой могиле, то от нервного напряжения даже закрыла глаза. В последний момент она вспомнила о криминальной обстановке в Москве, о том, что недели не проходило без заказных убийств, и туг же ее пронзила мысль, что сама-то она ходит по краю могилы. И правы Греф с Малашенко, что только в туалете рядом с ней не