Лидия. Я прощаю такие случайности. В жизни настоящей женщины они, к сожалению, неизбежны. Но еще раз выкинешь такой фортель, так я не только от тебя уйду, но навострю лыжи и из холдинга. Что ты без меня там будешь делать?

— Глеб, — жалко простонала Сотоцкая, — я брошу любой холдинг, я загоню Дубова куда подальше. Только не покидай меня. Вся моя жизнь потеряет всякий смысл. Мне ничего не останется, как только прекратить свое ненужное существование.

— Хорошо, хорошо, перестань, — дрогнул голосом и Артемьев. — Закрыли тему и забыли про все. Садись за руль, я в полете бутылку коньяка оглушил со злости на твои безобразия.

— Мы же забыли? — Сотоцкая вытерла слезы, но уже немножко осмелела.

— Правильно, у меня это вырвалось случайно, по инерции. Забыли.

Тем временем Аркадий Седых уже подъезжал к Москве. Езда в машине (в отличие от самолета) его не пугала, тем более что шофер папы был очень опытен и осторожен. А коль скоро он перестал дрожать от страха, то включились в работу его мозги, не слишком мощные, признаем сразу, но хитростью он обладал уникального порядка. Сейчас в его полушариях, под черепом, билась лишь одна мыслишка, как отомстить мелкому мерзавцу Глебу Артемьеву подвергшему его, Аркадия, такому унижению? Он никогда, даже мальчишкой, не дрался, потому что в красавца ангелочка превратился уже в десять лет, все говорили ему, что он «чудо-мальчик», просто «принц из сказки». В семнадцать лет он понял, что его светлый образ — суть его жизненный капитал. И он очень старательно берег свое лицо. А тут так двинули в челюсть, что она опухла и приобрела синюшный оттенок. Да еще, как последнюю собаку, пнули ногой!

На въезде в Москву план мстительной расплаты с Глебом Артемьевым был составлен. Аркадий остановил машину у первого таксофона и нырнул под пластиковый колпак, снял трубку. Поначалу он обернул микрофон платком, поскольку звонок собирался совершить анонимный. Но потом передумал и решил играть в открытую.

Достал записную книжку, нашел нужный телефон и набрал. Через пять секунд услышал спокойный голос Даши:

— Я вас слушаю.

— Дарья Дмитриевна, — изобразил предельную взволнованность Аркадий, — это я, Аркадий Седых!

— Что случилось, Аркадий? У тебя такой голос, будто сидишь в горящем доме, а двери заперты!

— Еще хуже, Дарья Дмитриевна! Только в горящем доме сижу не я, а вы!

— Как тебя прикажешь понимать?

— Дарья Дмитриевна, это решительно не телефонный разговор! Но отлагательства он не терпит.

— Хорошо, ты знаешь, где я живу в Барвихе?

— Конечно! Я бывал у Владимира Дмитриевича.

— Вот и приезжай.

— Минутку, Дарья Дмитриевна! Меня никто не должен видеть, кроме вас! Ваши секьюрити в первую очередь! Они оба стукачи.

— У меня по этому поводу другое мнение. Но как хочешь. За сколько ты до меня доберешься?

— Буду через час с небольшим.

— Хорошо. Останови машину метрах в ста от моего дома. Я подойду.

— Только обязательно, это очень важно!

— Я понимаю.

Аркадий опустил трубку, добежал до «Мерседеса» и приказал водителю:

— В Барвиху. На всех парах.

Через час Даше пришлось решать нелегкую задачу, как увернуться от надзора своих секьюрити и выскользнуть за территорию подворья? Она выглянула из окна своей спальни и сразу увидела, что ее телохранители бултыхаются в бассейне. Вскоре они вылезли из него, уселись у круглого столика и принялись играть в карты.

Она спустилась вниз и на кухне застала Тамару.

— Тамара, мне нужна твоя помощь.

— Да? — обрадовалась та. — Всегда тебе помогу!

— Мне нужно минут на двадцать незаметно уйти. Открой мне заднюю калитку, а ключ оставь в замке.

— Как скажешь, Даша.

Они вышли черным ходом из особняка и двинулись к калитке. Но тут за ними увязался Джем, и Даша поначалу хотела его шугануть, но потом передумала:

— Джем, за мной!

Тамара отомкнула замок калитки, и Даша вышла за ограду. Она быстро пошла по тускло освещенной дороге и вскоре увидела темный силуэт автомобиля. Фары трижды коротко мигнули, и Аркадий вылез из машины, пошел навстречу. Джем зарычал, но Даша усмирила его. Они сблизились, Даша быстро произнесла:

— У меня только двадцать минут. Давай сразу к делу.

— Дарья Дмитриевна, против вас составлен заговор.

— Какой заговор и кем составлен?

Аркадий в дороге уже составил тезисы своего заявления. Перемешал правду с враньем, чтоб было поубедительней и пострашнее, и теперь безостановочно выложил то, что знал и что придумал. Общая картина получилась впечатляющей. ’

— Значит, — настороженно спросила Даша, — Артемьев, Сотоцкая и ты?

— Дубов, конечно, и, кажется, еще Чмонин. — Безвинный в данном случае главбух попал в состав заговорщиков по мерзкому доносу не менее мерзкого предателя.

Даша на минуту хмуро задумалась, потом спросила:

— А почему ты мне об этом доложил?

— Отойдемте с дороги, здесь мы очень приметны.

Она прошла за ним в свет фонаря, взглянула в лицо Аркадия и невольно подумала: «До чего же все-таки красив парень! Таких на свете не бывает! Везет же каким-то девкам!»

— Дарья Дмитриевна, — начал он на полутонах, — если я скажу, что вы мне очень нравитесь, то можете этому верить, а можете не верить. Но именно это и является той причиной, по которой я продал вам Сотоцкую и Артемьева.

— Силы небесные! — засмеялась Даша. — Ты это серьезно?

В признаниях в любви, следует отметить, Аркадий был не силен, лень было. Зато интуитивно, звериным чутьем самца всегда точно определял свои действия. Он быстро шагнул к Даше, крепко обнял и поцеловал в губы. Даша разом обмякла, не вырывалась, и поцелуй тянулся бесконечно долго, пока они одновременно мягко не отодвинулись друг от друга.

— Мы с вами встретимся? — бурно задыхаясь; спросил Аркадий.

— Нет! Может быть. Да, возможно встретимся, — ответила Даша, голова у нее пошла кругом.

— Я вам позвоню.

— Только на сотовый.

— Хорошо: Я его знаю.

После чего Аркадий осторожно продемонстрировал, как при прощании с леди джентльмены целуют ручки. И это произвело на Дашу едва ли не большее впечатление, чем горячий поцелуй.

Аркадий нырнул в машину, и та задом покатила к перекрестку.

Даша присела на пенек, и ей потребовалось минут десять, чтобы прийти в себя и осмыслить как информацию Аркадия, так и его нахрапистые поступки. На информацию ей было наплевать. Она давно подозревала что-либо подобное — Сотоцкая слишком угодлива, чтобы ей можно было верить. А от Артемьева можно ждать вообще чего угодно.

Джем насторожил уши, прислушиваясь к слабому шуму в кустах, но Даша встала, окликнула его и двинулась, в обратный путь. Она прикрыла за собой калитку и оказалась возле особняка как раз в тот момент, когда