— Дорогой Илья Степанович! Ты прожил красивую и честную жизнь! Твоя смерть не пройдет даром для твоих убийц! Наш холдинг уже выделил деньги на расследование и выявление преступников! Судьба бандитов предрешена! Они понесут суровую кару! А от чьей руки — это значения не имеет.

На том и закончила свое выступление, которое вызвало полное одобрение присутствующих. Несколько человек даже пожали ей руку.

На поминках опять же неизменный палтус, омары с картошкой и дивная атлантическая сельдь. По ходу возлияний Даше представился Евгений Викторович Скороходов, занявший кресло Рокотова. Лет тридцати с небольшим, с хорошо поставленной речью образованного человека и внимательными, умными глазами. Даша спросила его:

— А вы, Евгений Викторович, с местной мафией контактируете?

Он ответил, чуть улыбнувшись:

— Без этого дела не пойдут, Дарья Дмитриевна. У них в руках изрядная часть рыбного флота и определенное влияние на городские власти. Но наезжать по-настоящему на нас они не рискуют. Мы все-таки подразделение холдинга «Гиппократ».

— А смерть Рокотова?

— Это сфера его личного бизнеса. Все об этом знают, но говорить на эти темы вслух не рекомендуется. Рокотов опасался покушения. Уже месяц назад он ввел меня в курс своих дел.

Понравилось Даше и то, что пил Скороходов из нормальной водочной рюмки. Остальные мужчины использовали для поминовения ушедшего вместительные фужеры. Поминки явно затягивались, и Даша постаралась уйти незаметно. Но говорун, встретивший ее на аэродроме, увязался за ней. И через полчаса начались предложения зайти в самый лучший ресторан «Дары моря», а также и более прозрачные намеки на возможность провести вечер в интимном кругу. Когда он приметил, что его суетливость раздражает Дашу, то спешно поправился:

— Вы не думайте, Дарья Дмитриевна, что я угождаю вам как президенту холдинга. Вы просто любопытны мне как интересная женщина.

— Понятно, — сухо ответила она. — Но мне больше понравился Евгений Викторович Скороходов. И мы встречаемся с ним в полночь в ресторане гостиницы.

Говорун не сумел скрыть испуга в бегающих глазках, и Даша порадовалась — новый руководитель объединения «Медпрепарат-2000» был явно крутым мужчиной и держал своих подчиненных в строгости.

Под благовидным предлогом говорун исчез, и Даша вышла к заливу. На деревянном причале двое парнишек ловили рыбу. Едва забрасывали удочку, как тут же выдергивали ее с серебристой рыбкой на крючке. Добычу свою скидывали в большой мешок, уже наполовину заполненный. На обычную рыбалку с терпеливым и долгим ожиданием поклевки этот разбой никак не походил.

Даша вернулась в гостиницу, где дежурная по этажу передала ей записку от Сергеева: «Вылетаем за полночь чартерным рейсом. В одиннадцать заеду за вами».

Ложиться спать не было никакого резона, и Даша еще немного побродила по залитому солнцем городу.

Заехал за ней не Сергеев, а Греф. Подхватил ее сумку и сказал сдержанно:

— В автомобиле ни о каких делах не говорить.

— Почему?

— Водитель не проверен.

— Греф! Как мне надоели ваши игры в шпионов?

— Ага. А труп, который вы так славно проводили, вам ни о чем не говорит?

— Допустим, говорит. Но как это понять — славно проводили?

— Вы произнесли над могилой единственно правильную речь. Даже у меня бы не получилось лучше.

Когда самолет оторвался от земли и пошел в солнечный зенит, Даша спросила Грефа:

— А чем ты занимался в Мурманске?

Он ответил не сразу. Убедился, что Сергеев сидит семью рядами впереди, и ответил негромко:

— Занимался поисками исполнителей убийства и заказчика.

— Нашел?

— Кажется. Исполнители уже составляют эскорт Рокотову. А заказчика сдадут милиции.

— Греф, исполнителей убили?!

— А что еще с ними делать? Знать они толком ничего не знают, заказ получили через третьих лиц. Но поскольку исполнители законченные мерзавцы, то на том свете им самое и место.

— А кто их убил? — обмирая, спросила Даша.

— Так тебе все и скажи! — косо улыбнулся Греф.

— Ты?

— Ох, — вздохнул Греф, — еще пара таких вопросов, Дарья, и я спрячусь от тебя в туалете.

— А меня тоже могут убить? — дрогнула Даша.

— Конечно. Президента США Джона Фицджералда Кеннеди в Далласе охраняли сорок телохранителей. И все одно ему влепили пулю в череп. А нас у тебя только двое.

— Но ведь ты закрыл моего брата. И пулю в грудь получил.

— Дарья, я могу и две пули в грудь получить. Но это ле значит, что третья пуля не пробьет тебе череп.

В Москве их встретила нормальная ночь и Малашенко. Сергеев уселся во встретивший его джип и посчитал своим долгом сопровождать Дашу до ворот особняка.

Глава 4

Малашенко сидел за рулем. Греф рядом с ним. Даша, всегда, устроилась в задних креслах. Они выехали поздно, около полудня. По той причине, что до четырех утра телохранители и Валентин Бушков обучали Дашу играть в преферанс. Не заметили, как улетело время, а когда очнулись, то за. окном уже слабо занимался летний рассвет. Греф проворчал устало:

— Кажется, генерал де Голль сказал, что того, кто не научился играть в преферанс, ожидает одинокая старость.

Но вряд ли де Голль играл в преферанс до утра, ему нужно было свою Францию спасать от бунтующих офицеров в Алжире.

Проснулись около одиннадцати, и Даша, вспомнив о делах сегодняшнего дня, тут же погнала свою команду в офис — даже без завтрака!

«Ничего, — решила она по пути, — на голодный желудок это даже очень хорошо. Злее буду. А мне сегодня много злости требуется».

Голова от недосыпа у Даши была тяжелой, и более всего хотелось вернуться домой и лечь на крышу в солярии, на жесткий топчан, и задремать в тени. Но она уже настроилась сегодня на тяжелую беседу с Артемьевым и Сотоцкой, и не хотелось расслабляться, мало ли какое настроение будет у нее завтра.

Километров за десять до кольцевой дороги Малашенко глянул в зеркало заднего обзора и сказал безразлично:

— А за нами, ребята, «хвост».

Греф тоже глянул в зеркало:

— Желтый четыреста двенадцатый «Москвич»? Эта раздолбанная колымага?

— Да.

— Давно ты его засек?

— А как мы от дому выехали. Он из лесу вывернулся. Ждал небось с раннего утра.

— Жми на педаль, проверим, — предложил Греф.

— Еще чего! Он там один. Достань лучше пистолет.

Греф неторопливо переложил пистолет из наплечной кобуры в карман куртки.

Малашенко начал сбрасывать скорость.

«Москвич» на обгон не пошел, тоже осуществил плавное торможение.

Малашенко остановил машину на обочине, и Греф выбрался на асфальт. Неторопливо двинулся к «Москвичу». Его водитель также вылез из салона и стоял у борта машины, опираясь на клюку.

Даша присмотрелась, выскочила из машины и закричала:

— Греф, стой! Я его знаю!

Греф повернулся,