– Сегодня ты выйдешь.

Безымянная указала на поднос и сделала движение рукой, напоминающее ветряное колесо. Я не знала, правильно ли поняла ее, и сонно нахмурила брови.

– Сегодня я выйду? То есть на самом деле выйду?

Зная, что после вчерашнего визита короля я отказалось от вечерней трапезы, поднос оказался прямо у меня на коленях. И действительно, голод отдавался в моей голове. Уже после первого укуса еще горячей выпечки мой желудок поблагодарил меня тихим урчанием.

– На самом деле выйду?

Безымянная кивнула. Она уже возилась у шкафа, вытаскивая платья и ткани.

Я чуть не проглотила булочку целиком, так неожиданно меня охватила радость от того, что сегодня я смогу выйти на улицу. На улицу… к ветру.

Безымянная еще раз механически кивнула и снова повернулась к платью.

Сегодня она выглядела какой-то взволнованной. Бледной. Бледной и хрупкой.

– У тебя все в порядке? – спросила я и сделала большой глоток прозрачной воды. Это напомнило мне реку перед Медным городом. Холодный, чистый источник, утоливший мою жажду после долгого путешествия по пустоши.

– Да, – она выполнила кивок первого типа. А затем отвернулась.

Когда она посмотрела в пол, я заметила, как она спорит сама с собой. Она то и дело шипела и дергала пальцами за карманы своей юбки. Когда решение наконец было принято, она тихо вздохнула. Противоречивый порыв сверкнул в ее светло-голубых глазах. Страх, смешанный с решимостью.

Затем она положила рядом с подносом маленькую записку. Я поспешно развернула ее. Почерк Эрика. Отдельные буквы, которые не имели для меня никакого смысла.

– Ох, – вздохнула я, пытаясь расшифровать слова. Но мне не удалось соединить витиеватые буквы вместе. Я занервничала, паника охватила меня.

– Я… ж… Проклятье, у меня не получается. Ты умеешь читать?

Безымянная покачала головой. Он вздрогнула и снова взяла записку.

– На это не оставалось времени. Быстро. Быстро.

Теперь я поняла – она тоже боялась. Узнала по историям на ее лице. Глаза слегка округлились. Губы сжаты в ровную линию. Пальцы трепещут, словно крылья бабочки.

Она всегда вела себя незаметно, тень внутри этих стен, потому что боялась. Что произошло? Почему она так боялась?

– Это король? Ты его боишься?

Она отвела взгляд. Значит да, она боялась его. Я отставила поднос и медленно встала.

Я должна была выяснить, что хотел сказать мне Эрик, пока не стало слишком поздно. Кончиками пальцев снова поднесла бумагу к себе. Мои глаза светились, как огненные шары, когда я заговорила:

– Это важно. – В конце концов, речь шла о будущем моего народа. Невинных душах. – Мне нужно… мне нужно к Джону.

Она покачала головой.

– Мне нужно! Ты же не знаешь, что там написано!

– Ты понятия не имеешь, – прочитала я в ее глазах, увидев, как судорожно она сжимала руки. Ее губы дрожали. Глаза так остекленели, словно она увидела привидение.

– Что он сделал с тобой? – тихо спросила я, пытаясь найти невысказанный ответ на ее лице. Она избегала моего взгляда, поспешно перешла ко второму этапу и потащила меня к туалетному столику.

Я наблюдала за ее окаменевшим лицом в зеркале и прижимала записку к груди.

Только Джон мог сказать мне, что там было.

Если я отправлюсь прямиком к принцу, это будет слишком заметно. Потому что послание было тайным.

Джон бы помог мне. Я доверяла ему. Я бы доверила ему свою жизнь.

– Это важно, – настаивала я, пока она распутывала мои волосы и заплетала их в косу. – Пожалуйста, пойми.

Ее глаза теперь сверкали диким огнем. Мне показалось, я слышу ее голос. Ясный и четкий:

– Ты понятия не имеешь, что он сделает. Что он уже сделал и кем я поэтому стала!

Я опустила взгляд и поигралась с повязкой. Как глупо с моей стороны судить только по внешней оболочке.

Это был один из моих самых больших недостатков. Я судила прежде, чем подумать. Ребяческое поведение, которое столько раз губило меня.

Теперь я видела, кем она была на самом деле. Заметила шрамы на ее коже, – белые линии, которые тянулись вокруг ее рта до самой шеи. Кандалы покрывали ее запястья. Белые бугристые лоскуты кожи, сросшиеся за эти годы.

– Кто ты? – дрожащим голосом спросила я. Проследив за моими глазами, она натянула рукава пониже, а воротник платья повыше.

– Это неважно.

Никого из стражников не было видно, и поэтому Безымянной пришлось самой сопроводить меня до библиотеки. Мое сердце сильно билось о грудную клетку. Казалось, оно почти пробилось сквозь кости. Она шла рядом со мной.

Запуганная, как мышь, она словно угадывала за каждой тенью скрывающуюся кулатру.

– Я возьму вину на себя, – шептала я ей снова и снова. Однако ее это не убедило. Я смотрела на нее и скверно чувствовала себя, потому что ей было плохо.

Но речь шла о моем народе. О моих друзьях и моей семье.

До того как король потребует моего присутствия, было еще немного времени. Нам надо только поторопиться.

Добился ли Эрик успеха? Что он написал?

Джон находился там, где я и предполагала. Он выглянул из-за книжной стены, когда я захлопнула дверь.

– О небеса, что произошло? – Библиотека выглядела так, словно здесь разразилась буря. Книги валялись повсюду. Полки опрокинуты. Деревянные доски были сломаны.

– Не все так плохо! – успокоил он меня и радостно хлопнул в ладоши.

– София! Айделина! Как я рад вас видеть. И так неожиданно. – Я испуганно уставилась на нее. Она едва заметно покачала головой.

Айделина… та самая девушка, о которой вчера рассказывал Джон. Она нашла короля. Она видела, как он умер.

– Милая девочка, я так давно тебя не видел. – Он бросился к ней и заключил в свои объятия. Она напряглась, но все-таки позволила ему это. Мне даже показалось, что я услышала хихиканье, когда он отпустил ее. Она убрала с лица белокурую прядь и положила руку на сердце. Ее пальцы рисовали картинки. Джон, казалось, тоже мог читать ее и понимающе кивал.

– Согласен. Мы быстро.

– Пять минут, – прочитала я в ее жестах и встретилась с ее взглядом, который, как стрела, пронзал меня насквозь.

– Да, – кивнув, сказала я. – Я быстро.

– Ни секундой больше! Я подожду снаружи.

Как только она исчезла, я взволнованно подошла к Джону.

– Я ненадолго.

– Ох, дорогая София, я должен извиниться перед тобой, – прервал он меня, активно жестикулируя. – После откровений вчера меня так сильно терзала совесть. У тебя есть полное право злиться на меня… мне жаль. Так жаль.