После того как умерла мама, у меня и Люциуса больше не было возможности быть обычными детьми. Мы должны были быстро учиться. Быстро повзрослеть, чтобы смогли сменить отца.

Я – как капитан и принц.

А Люциус… как король… Как солдат своего королевства. Как лидер целой нации – наследие, которое по традиции было передано ему как первенцу.

Внезапно рядом со мной появился мой брат. Завернутый в черный шелк. Мерцающую ткань, окружавшую его туловище и прикрывающую несуществующие ноги. Он весь день проводил заседания и выглядел измученным.

– Где ты был? – спросил он. Голова его при этом так сильно вытянулась, что корона чуть не соскользнула с головы. Я невозмутимо пожал плечами.

– Я проголодался.

– И поэтому ты выглядишь таким… взволнованным?

Он слишком хорошо знал меня. Я продолжил улыбаться. В легком свете свечей мне это вполне удавалось. Люциус испытующе посмотрел на меня, но все же кивнул.

– Что ж. Ты ведь не расскажешь мне добровольно?

– Нечего рассказывать, – ответил я и скрестил руки. Люциус вздернул подбородок и наклонил голову, словно размышляя о чем-то важном.

– Я слышал другое.

– Неужели? – Я знал, от кого он получал информацию, и стиснул зубы. С тех пор как умер отец, господин министр приклеился к нему, как корона, которую он ни разу не снимал после коронации. Я бы не удивился, если он продолжал носить ее и во сне.

– Я слышал, что ты бродишь по коридорам несколько ночей подряд. В особенности рядом с покоями моей будущей жены.

– Дай угадаю. Твой доносчик, господин министр, сообщил тебе об этом.

Люциус ничего не ответил. Вместо этого скривил губы в широкой усмешке, которая контрастировала с выражением в его глазах.

– Мне многие говорят, брат. В конечном счете, я сужу на основании своего умения разбираться в людях. Ты мой брат. Ты не предашь меня.

– Верно, – выдавил я сквозь стиснутые зубы.

– И мы держимся друг за друга. Что бы не случилось, я прав?

Я кивнул. В детстве мы всегда держались вместе, пока я не стал достаточно взрослым, чтобы получать военное образование. Люциус, напротив, нашел свое призвание в изучении и чтении книг. Он был умным парнем. Гораздо умнее, чем я когда-либо мог быть. И все же он действовал неразумно. Вопреки здравому смыслу. Иначе он никогда бы не выбрал стэндлерку для роли королевы Купфоа. В этом отношении мой брат был как раньше. Маленький мальчик, который должен получить то, что желал.

Девушек, достигших брачного возраста, из дворянского сословия было достаточно – союзы, которые стимулировали бы торговлю и экономику. От такого мыслителя, как Люциус, я ожидал, что он подумает о будущем своей страны.

Вместо этого София была его маленькой новой игрушкой. Изящной, интересной, на которую приятно смотреть. В отличие от всех дам, которые присутствовали на наших приемах и балах.

София была большим, чем все они. Мой взгляд терялся в небытии, когда я думал о ней. О ее темных глазах. Великолепных веснушках, которые выглядели как созвездия на небе.

И о ее движениях. Ее танце.

Внезапно он вскинул свою холодную руку. Обхватил мое горло и рывком притянул к себе. Я был невнимателен, увещевал меня голос полковника, который обучал меня. Полковник Кант, что кричал сейчас в моей голове.

Всегда будь внимателен! Всегда будь на чеку!

Горячее дыхание Люциуса прижалось к моим щекам, а когда он заговорил, волосы на моем затылке встали дыбом:

– Ты не предашь меня, брат. Я прав?

Я не ответил. Только смотрел в его сверкающие глаза. Он был похож на отца. Один в один. Я всегда ненавидел это сходство.

– Ты держишь свои руки подальше от нее, верно?

Ответа снова не последовало. Из меня вырвалось только угрожающее рычание, на которое мой брат отреагировал надменным смехом.

– Отвечай, слабак! Давай! Отвечай королю!

– Что мне делать с грязной стэндлеркой? – сказал именно те слова, которые он хотел услышать. Медленно он отстранился и по-братски погладил мою щеку.

– Она не грязная стэндлерка, – пояснил он. – Скоро она будет твоей королевой, брат. Только дурак не понял бы, что она выделяется из этого сброда! Это благодеяние – держать ее подальше от языческого народа. Настоящее благодеяние.

«Но они ее семья, – хотел ответить я. – Ты причинил ей этим боль».

И я тоже. Потаенное сердцебиение выдавало мою слабость.

Я больше не могу жертвовать ей. Нет, я просто не могу это сделать.

– Ты должен перестать проникаться этой культурой, брат, – со смехом в голосе сказал он. Одновременно ударив меня по груди книгой, которая лежала на моем столе. Незначительное писание о странствующем народе. Краткий обзор их семейной истории, которая была такой же древней, как и наше королевство.

– Мне нравится знать, с какими врагами я имею дело, – механически ответил я.

– Ты халтуришь, брат. Стэндлеры все еще у наших ворот.

– Я работаю над этим.

– Надеюсь, капитан. Если ты не разберешься с этим в ближайшее время, это сделаю я! – Он задумчиво приложил пальцы к подбородку. Потом посмотрел на меня, коварно ухмыляясь. – Мы могли бы устроить массовую казнь в День правосудия. Что скажешь? Мы могли бы обезглавить каждого!

– По какому праву? – прорычал я, едва ли сумев скрыть свой ужас. Люциус, казалось, наслаждался этим, указывая на свою корону, как маленький хвастливый мальчик.

– По моему праву. Потому что я король, Эрик. Никогда не забывай об этом.

Вопреки всякому здравому смыслу, я оказался перед влажной стеной, отделявшей меня от нее. Холодный сквозняк хотел помешать. Мне запретили приближаться к ней, но я не мог совладать с собой.

Мне нужно было узнать, как у нее дела.

Как и во время моего последнего визита, светила люстра, окрашивая спину звездами, упавшими с неба.

Она снова говорила. Ей снились яркие сны. Но в этот раз я не вслушивался. Я запечатал черты своего лица, закрыл свое сердце. Так было лучше.

Безмолвной командой взглянул на свои часы и поймал огни. Они рассыпались в звездную пыль, которую я спрятал в ладони.

Но вдруг ее голос достиг моего уха. Сначала мягко, потом все настойчивее…

– О… – простонала она. Я остался в комнате. – О…

– Он уйдет, – прошептала она. – Не переживай об Элиа Леане. Я разобралась с этим.

Но потом она сказала что-то совершенно другое. Что-то, что заставило мое сердце замедлиться.

– Эрик.

Я убежал в потайные проходы. Я не был готов к тому, что почувствовал.