— Конечная, леди!

Дверца распахнулась, и до самого горизонта раскинулось снежное поле, залитое алыми закатными лучами.

Я огляделась и неохотно выползла на мороз, подтягивая сумку, но и шага ступить не успела — провалилась в сугроб. Попыталась выбраться, но вместо этого снова увязла по колено. Плюнув сопротивляться, села на снег и потерла глаза рукавицами.

Слева чернела зубчатая стена пограничной крепости, усыпанная горящими через один факелами. Оттуда доносились приглушенные мужские голоса и звон оружия. Справа — уже упомянутое поле, за которое опускался солнечный диск.

А где люди, куда податься?

— Деревня в той стороне, — махнул кучер на белеющий вдалеке сосновый лес.

Присмотрелась и обмерла: до него же больше часа идти! Да и деревни там, что-то не видно.

Извозчика мои страхи не волновали. Стегнув лошадей плеткой, он сорвался в обратный путь. К слову, только сейчас разобралась, как все это время мы ехали по нерасчищенным трактам. Оказалось, дело в заклинании левитации. Колеса (и лошадиные копыта) мчали не по самой земле, а словно бы легонько над ней парили, прочно касаясь дороги лишь во время остановок и высадки пассажиров.

Проводив грустными глазами улетающий транспорт, подышала на руки и поплелась в указанном мужчиной направлении. Сначала пёрла по полю, едва ворочая ногами, уходившими в снег по щиколотку, волоча за собой вещи и шипя сквозь зубы из-за того что поклажа слишком тяжела. Потом добрела до опушки и отсюда увидела домики на дальней поляне.

Около сорока дворов. Может, где еще за деревьями притаились, я не заметила.

Смахнула пот, глотнула морозного воздуха и двинулась через лес. Вот только с каждым новым шагом по бурелому, силы начали оставлять.

Я едва ли справлялась с нахлынувшими от переутомления и не понимая: «что вообще тут делаю?» эмоциями. Пыталась обуздать сжимавшие горло спазмы; в пустую. Сердце в груди ныло от боли. Холод, царивший в душе, не уступал стуже, окутавшей землю и небо.

Словом, в деревню я вползла на дрожащих от усталости ногах. Пошла по более-менее расчищенной дороге, вдоль которой тянулись утопавшие в сугробах бревенчатые избы, и где-то на середине споткнулась и рухнула в снег.

Всё, больше не могу.

Со всех сторон гудели сосновые макушки. Воздух серебрился кристалликами льда. Быстро смеркалось.

Если и дальше буду так лежать, окончательно замёрзну.

Хорошо — не замёрзну. В последнее время я все сильнее ощущала под кожей «бег» эльфийского Огня. Временами сильный, до жжения и острого покалывания. Временами слабый, словно нежное прикосновение теплого бархата. С утра магия не подавала признаков жизни; зато стоило покинуть карету и очутиться на холоде, вдруг «зашевелилась», растеклась по венам и принялась меня обогревать.

Безумно приятно.

Нащупав последние силы, села и тут же вздрогнула от истошного лая из ближайшего двора. Следом залаяли соседние псы. Через минуту деревню охватил заливистый гомон. Чудесно, Диана, переполошила всех собак.

Неожиданно сбоку скрипнула калитка. Раздался вопрос:

— Кто там? Отзовись.

Недолго думая, сделала:

— Я.

Спросивший явно не ожидал услышать пискливый девичий голосок и ненадолго затих.

— Зачем пожаловала?

И правда, зачем? Сбегая из Мистириана, толком не соображала, что делаю. Просто чувствовала — надо уехать, желательно в глушь. И вот я здесь. Сижу на дороге, хлопаю глазами и не знаю, что ответить. Хотя, стойте! Конечно, знаю.

— Травницу ищу.

— А… — с настороженного голос потеплел до понимающего. — Ты, верно, к госпоже Нордике? Ее дом на северной окраине. Большой, с зелеными ставнями и без забора. Заметишь.

Где у них север, не имела ни малейшего представления, просто поблагодарила и мелкими шажками побрела, подтягивая сумку.

Схожая с описаниями изба разыскалась минут через десять. Она действительно была последней по счёту. Фасад смотрел на широкую деревенскую улицу ухоженным двориком с расчищенной дорожкой и заметенными клумбами. Задняя часть, напротив, была будто впечатана в непролазную чащу, росшую за домом, отчего на крышу нависали разлапистые ветви, издали походившие на костлявые пальцы злобного великана.

Собаки не было, (как и ограды) и обрадованная удачей, я поспешила к двери, но тут же натолкнулась на незримый магический заслон. Заколыхавшись зеленовато-серебристым, он мягко меня оттолкнул и исчез.

Ого, не ожидала.

Обошла дом кругом, надеясь отыскать лазейку, но везде натыкалась на защиту, усиливающуюся с каждой новой попыткой прорваться. Было очень ветрено, и докричаться до хозяйки я бы, по любому, не смогла. Потому, сделав очередной бесполезный круг, присела на торчащий из-под снега пенёк и, подперев подбородок, принялась разглядывать вьющиеся по заиндевевшим брёвнам морозные узоры…

— Ты к кому?

От прозвучавшего сверху голоса я изумленно вскочила. Вот только перед взором почему-то было темно, плавали снежные хлопья, в окнах горел свет. Вскоре проявились очертания женщины, хмурого неба в вышине, а еще почувствовался сильный мороз.

Я что, задремала?

— Да, — подтвердила хозяйка дома. — Ты не ответила.

Худенькая. Лицо в глубоких морщинах. Внимательные черные глаза глядели в упор и в них будто бы закручивались снежные вихри. Одета просто: в тулуп, валенки и пуховый платок. Слева, на уровне бедра, висело ведро с водой; у правого плеча, слегка подрагивая, как если б хотела улизнуть, сама по себе витала вязанка хвороста.

Пожив в Академии магии, всякого повидала, но одушевленные предметы быта произвели на меня сильное впечатление.

— К вам, — пролепетала.

— Пойдем, коли так, — позвала женщина.

Просторные сени привели в не менее просторную кухню, больше походившую на лавку с овощами и травами. Тут и там корзины с грибами и ягодами, вязанки сушеных плодов и растений. Куда ни глянь — колдовские книги да артефакты, назначения которых я даже смутно не представляла. Еще большие и маленькие котлы для варки разнообразных зелий и снадобий.

— Садись, — указала хозяйка на лавку.