Выбравшись из ловушки, первым делом отряхнулась, отбросила копну волос за спину и махнула черенку:

— Бежим!

Вскоре показались первые крыши, за ними улицы. Свернула к окраине и в одном из дворов заметила Венеру.

— Диана! — Махнула девочка, лепившая снеговика. — Привет!

Венера была дочерью кузнеца Бьёрна и нередко заглядывала к тете Норе (как она звала Нордику) послушать сказку и слопать пряник. Со временем, познакомившись с ее родителями, узнала, что по роду профессии отец Венеры часто ездит в ближайший город закупаться сырьем и однажды напросилась в попутчицы. Теперь, всякий раз отправляясь за покупками, Бьёрн с женой зовут меня с собой. В последний раз, не поехала, нужно было довести до ума одно очень сложное зелье. А, вот, в следующий, как соберутся, непременно отправлюсь. Тем более, столько всего надо купить.

— Куда уходила?

— Далеко. — Бросив ей сумку, я крикнула на последнем издыхании. — Отнеси тете Норе. Скорее.

Розовощёкая малышка поняла с полуслова. Поймала ношу и юркнула во двор травницы. Я же добрела до калитки и, привалившись, согнулась отдышаться. На западной стороне багрово-красными мазками растекалась вечерняя заря.

Успела.

— Передала, — сообщила выскочившая из дома Венера, а, приметив пробегавших мимо друзей, кинулась следом. — Пока, Диана.

— Пока.

К тому времени, когда я наведалась в кухню, Нордика внимательно следила за котелком с зельем. Услышав треск половиц, женщина оглянулась. Молча оценила мой потрепанный вид, а затем удовлетворенно прикрыла глаза.

— Умойся и отдыхай. Дальше моя очередь.

* * *

Выделенная мне комната располагалась последней по коридору и представляла квадрат с кроватью, тумбой, платяным шкафом и узким окном, выходящим на бурелом. Большую часть суток стекло искрилось толстым слоем изморози, оттаивая на пару полуденных часов, а к вечеру вновь прирастало снежными узорами, и потому света всегда не хватало.

Я вошла в полумрак, устало опустилась на кровать и услышала, как в соседней комнате стонет «больная». Зажмурилась, стараясь ни о чем не думать, но уединение нарушил хихикающий вихрь. Ворвался, стряхнул покрывало, взвился под потолок и радостно нырнул мне в волосы, сначала раздувая, а после укладывая на голове в подобие причёски.

— Отстань! — Вскочила я, кидаясь к шкафу. Прическа распалась по плечам свободными локонами.

Это «нечто», разумеется, являлось духом дома.

Несмотря на долгие месяцы жизни в избе, с озорным хранителем никак не удавалось найти общий язык. Не то, чтобы он сильно досаждал или делал какие пакости, просто иногда врывался среди ночи или под утро, «кукарекал» в ухо и довольный тем, что напугал — прятался на неделю, или две. Только я расслаблялась, думая, что наглец отстал, как дух снова выкидывал какой-нибудь фокус. И ведь не накажешь. Все шалости безобидны, здоровью не угрожают, да и жаловаться — не мой стиль.

— Уйди, — шикнула сгустившемуся над кроватью шерстяному комочку, задорно посверкивающему глазами-бусинками. — Без тебя тошно.

Дух, кажется, обиделся. Растекся пятном черноты и, ударившись о пол, пропал.

Я обернулась к зеркалу осмотреть порез и заметила на тумбе поднос со свежей выпечкой и жареным мясом. Дух принес ужин, а я прогнала?

По лицу пополз стыдливый румянец.

— Эй, — позвала в пустоту, — не обижайся. Лады?

Дух вынырнул из-за занавески, пронесся по комнате с визгливым «ффухх», перелистнул страницы книг и просочился в замочную скважину.

— Поганец, — кинулась ему в след, но споткнулась о половик.

Твою ж праматушку!

Бегать за духом не было сил. Погрозив шутнику кулаком, я сложила разбросанные вещи. Умылась, устроилась на постели и попыталась подлатать бытовым заклятием изорванную в лесу рубаху. Но в очередной раз, напутав в формуле, вместо того, чтобы заштопать дыры, нечаянно воспламенила ткань. Надо признать, несмотря на все старания — бытовая магия упорно мне не давалась. А потому, устав мучиться с заклятием восстанавливающим нити, просто бросила изодранное тряпьё в корзину и одела новую.

Как только перебралась в деревню о платьях из дорогих материалов и изысканных украшениях — пришлось забыть. Отныне повседневной одеждой служили бесформенные рубахи, плотные обтягивающие брюки, меховые жилеты да сапоги из мягкой кожи. Но я не жалуюсь. Сама избрала этот путь.

Поужинав, взяла в руки записи — почитать правила заготовки целебных трав на зиму. Но из-за стены донесся девичий вскрик. За ним еще. Послышались взволнованные голоса. Видимо, Нордика начала отпаивать «проклятую» лечебным зельем.

Я морщилась, стараясь вникнуть в текст. Однако каждый новый крик был пропитан муками и отзывался в душе могильным холодком. Да и воздух в избе, надо сказать, заметно сгустился и потемнел.

Должно быть, из девушки «выходила» темная магия. На такой случай наставница с первого дня выдала мне защитный амулет (заверив, с ним буду в полной безопасности), и все же оставаться рядом с тем, что я еще плохо понимала, а контролировать и вовсе не умела, напрочь расхотелось.

Пойду лучше к реке. Развеюсь.

Тем более, со снами в последнее время — проблема.

Хорошо хоть видения из жизни Изабеллы больше не тревожат. Едва травница узнала о ритуале переноса, вследствие коего мы с принцессой частично спаялись душами, тот час начала поить меня подавляющим воспоминания эликсиром. И, хвала местным богам, я в коем-то веке почувствовала себя свободной!