разногласия. Шахт утверждал, что следует уделять достаточное внимание гражданскому производству и потреблению, а не направлять все ресурсы на перевооружение. Он предупреждал Гитлера о сокращении внутренних расходов и об опасности экономики, построенной почти полностью на военных заказах. В своих речах Гитлер обещал разгромить крупные еврейские универмаги, и Шахт утверждал, что их уничтожение приведет к потере 90 000 рабочих мест и нанесет ущерб экономике. Гитлер прислушался и смягчил риторику, но тем не менее, магазины в конце концов подверглись нападениям нацистских хулиганов, и их еврейские владельцы были вынуждены продать их за гроши.

После легендарной перепалки с Гитлером в Берхтесгадене осенью 1938 года Шахт был заменен Герингом на посту министра финансов[202], хотя сохранил пост в Рейхсбанке. В том же году он был вовлечен в подготовку берлинского переворота, описанного в главе 5. В декабре 1939 года, на рождественской вечеринке в Рейхсбанке, возможно, под влиянием чрезмерного количества праздничного веселья, Шахт подверг резкой критике поджоги еврейских магазинов и синагог в Хрустальную ночь и предложил план эмиграции 50 000 евреев. Когда через несколько недель спустя Гитлер узнал о его высказываниях, он уволил его из Рейхсбанка, но удивительным образом не бросил в тюрьму, как многих других, и Шахту удалось пережить войну.

Германия поглощает компании, принадлежащие евреям

К 1937 году новым лозунгом стала «ариизация», что означало политику чисто немецкого владения всеми крупными коммерческими предприятиями. Политика поощряла немцев покупать еврейские компании с любой скидкой, о которой они могли договориться, а если скидка оказывалась недостаточно велика, нацистское правительство вмешивалось со слабо завуалированными угрозами в виде длительного заключения в концентрационном лагере для непокорного владельца. Считалось, что еврейскому бизнесмену повезло, если он смог продать бизнес за половину его справедливой стоимости. Если он решал уехать из страны и ему нужно было продать дом, он опять же попадал на рынок покупателя с огромными скидками. После уплаты непомерного налога на обмен валюты еврейская семья среднего класса покидала Германию, не имея практически никакого богатства.

Выгоду от всего этого, конечно же, получили немецкие покупатели, которые приобрели предприятия и недвижимость по очень привлекательным ценам. Совершались как крупные, так и и мелкие сделки. Берлинские и гамбургские универмаги в Берлине и Гамбурге были проданы за малую часть стоимости их недвижимости. Фридрих Флик купил замечательную жемчужину бизнеса, о которой он давно мечтал, Любекскую доменную печь, с 50 %-ной скидкой от ее рыночной стоимости. Одна причудливая история рассказывает о еврее, которого заставили вместо денег продать бизнес за 10 000 канареек. Он взял первые 5000 канареек в Нью-Йорк, продал их в зоомагазины, а потом вернулся в Германию и сделал то же самое со вторыми 5000. Затем он остался в Нью-Йорке и построил огромный бизнес по продаже домашних животных.

Со временем скидки на распродажах начали доходить до 70 %. Для еврейского продавца, который затем хотел вывезти свои деньги из страны, налог на контроль за обменом валюты забирал не менее 75 % оставшейся суммы. Когда Варбурги продали банк в конце 1938 года, цена покупки наличными в 3,4 млн марок была лишь малой частью балансовой стоимости в 11,6 млн марок. Затем взимался налог на капитал рейха в размере 850 000 марок и гербовый налог в размере 1 млн марок за одобрение комиссии по ариизации. Итого 1,55 млн марок. После уплаты 90 % налога на иностранную валюту Варбурги покинули Германию с 155 000 марок. Поговорим о конфискации богатства!

Похожая судьба постигла и семью Бляйхродер[203]. Герсон фон Бляйхродер был финансовым советником великого Отто фон Бисмарка, управляющим инвестициями и конфидентом. Германскую империю построили еврей и юнкер, а фирма Бляйхродера, основанная в 1803 году, была, пожалуй, самым мощным инвестиционным банком в Германии на рубеже веков. Наследники Бляйхродера считали, что они полностью интегрированы в немецкое общество, и в 1936 году, когда один из них хотел жениться на молодой женщине из старинной прусской семьи, он подал прошение об исключении из Нюрнбергских законов, запрещавших немцам жениться на еврейках. Его прошение было отклонено, и молодой человек вскоре после этого заболел и умер, предположительно от разбитого сердца. В 1938 году фирма Бляйхродеров распалась, и члены семьи уехали в Швейцарию, а затем в Нью-Йорк, где некоторые из них основали новую успешную фирму «Арнольд и С. Бляйхродер».

Но, по крайней мере, им удалось выбраться. В мае 1939 года немецкий лайнер «Сент-Луис» покинул Гамбург с 900 состоятельными, но не сверхбогатыми евреями, направлявшимися на Кубу, где они должны были получить разрешение на въезд в Соединенные Штаты. У многих пассажиров в багаже были драгоценности и холсты без рам. По трагической случайности Куба отказалась от обязательств перед беженцами, и Соединенные Штаты также отказались выдать разрешение на въезд, хотя этот вопрос был передан непосредственно Рузвельту. Причина этого осталась невыясненной. Кораблю пришлось вернуться в Европу. Несколько его пассажиров в конце концов получили убежище в Великобритании, но большинство было вынуждено вернуться в Германию, в концентрационные лагеря и жернова Холокоста.

В то время как немецкие евреи и богатые жители оккупированных стран лишались своего богатства, большая его часть переходила к нацистским лидерам. Сам Гитлер не был заинтересован в обогащении, но он не возражал против того, чтобы его приспешники накапливали богатство – пока они остаются в нацистской банде. Большинство желало загородные поместья, а многие хотели обладать и произведениями искусства. Более дальновидные в финансовом отношении приобретали акции немецких и французских компаний, которые, как они знали, станут бенефициарами оружейных контрактов. Коррупция и внутренние конфликты раздирали немецкое руководство. Гитлер, по словам Пола Джонсона, поощрял внутренние конфликты. «Конфликты и трения должны быть разрешены, – любил повторять фюрер. – Трение производит тепло, а тепло – это энергия. Это институционализированный дарвинизм»[204].

После капитуляции Германии в 1945 году переговоры о репарациях затянулись на несколько лет. Текущую стоимость конфискаций и продаж под принуждением или в бедственном состоянии было трудно доказать, и большинство выплат оказались небольшими. В случае с семьей Варбургов в итоге им досталась 25 % доля в их все еще существующем предприятии и некоторая сумма наличными. Они также получили опцион на увеличение своей доли до контрольной в 50 % в течение пяти лет, но, когда пришло время, у них не нашлось денег для реализации опциона.

Совсем недавно, в марте 2007 года, было окончательно урегулировано еще одно дело. Гюнтер Вертхайм владел элегантным и процветающим берлинским магазином «Вертхайм и Компания», расположенным на Курфюрстендамм, главной торговой набережной. В 1939 году его магазин и участок земли площадью в 50 акров на краю Потсдамской площади были экспроприированы, а он и его семья перебрались в Нью-Джерси. Этот некогда богатый человек держал птицеферму. После войны участок в 50 акров стал частью Восточного Берлина и, казалось, не имел особой ценности в разделенном