Экон слышал слова отца, но слишком сильно погрузился в мысли, чтобы ответить. Папа здесь. Мама здесь. Его родители вместе, рядом.

Где мы с ней встретимся? – спросил он.

На площадке перед храмом, – сказал папа. – Давай пройдемся туда.

Предвкушение пронизывало тело Экона, пока они с отцом шли по коридорам храма. То и дело кто-нибудь из Сынов Шести проходил мимо, улыбался и почтительно кивал им обоим. Экон покачал головой:

Поверить не могу.

Ты о чем? – спросил папа, подняв бровь.

Поверить не могу, что ты здесь, – сказал Экон. – Поверить не могу, что мама тоже пришла, что…

Предатель!

Экон и его отец развернулись на голос и насторожились. Экон посмотрел вдоль коридора и увидел там человека. Камау. Брат стоял там, держа в руке копье, его лицо исказила ярость. Он пристально смотрел на Экона, оскалив зубы.

Камау? – На лице папы отразился испуг. – Что это значит?

Предатель! – Камау стукнул древком копья об пол так сильно, что у Экона застучали зубы. – Предавший кровь!

Камау. – Теперь папин голос звучал сурово. Он повернулся к Экону и похлопал его по плечу: – Твоего брата явно что-то расстроило.

У Экона пересохло во рту.

Папа, я должен тебе кое-что рассказать…

Не переживай, сынок. Я узнаю у него, в чем дело. – Папа говорил так спокойно, так уверенно, словно холодная голова и разумные речи решают все проблемы. – Ты просто иди на площадку перед храмом и найди маму. А я… – Экон увидел, как папа поднял глаза, глядя на что-то у него за спиной. По его лицу медленно растекся ужас, и, повернувшись, Экон увидел почему. У него в горле поднялся крик.

Там, где стоял Камау, оказался не человек, а монстр. У него была зеленоватая чешуя, длинная пасть, полная зубов, медово-золотистые глаза. Экон понял, кто это. Нанаболеле. Создание зашипело на Экона и папу, из глубины его горла вырвалось рычание, а тело свернулось, словно сжатая пружина.

Экон, – прошептал папа. – Иди к маме. Я отгоню эту тварь.

Что? – Экона пробрал холод. – Нет, папа. Я тебя не оставлю.

Иди, Экон, – настоял папа. – Все в порядке. Я тебя догоню. Я…

Нанаболеле внезапно прыгнул, распрямившись в воздухе. Экон увидел, как существо пугающе медленно пролетело мимо него и схватило пастью папу. Он услышал омерзительный хруст и крик боли.

Папа! – закричал Экон. Он схватил нанаболеле за хвост и потянул изо всех сил. Бесполезно. Тварь пожирала папу. Экон слышал, как сжимаются мощные челюсти, как стонет отец. Из его глаз заструились слезы. – Папа! Я пытаюсь, я пытаюсь.

Нанаболеле внезапно остановился, к удивлению Экона, повернулся и посмотрел ему в глаза. Чудовище разинуло пасть, но на этот раз из нее вырвался не рык, а голос. Голос Камау.

Предатель, – прошептал он. – Ты предатель.

Экон отполз, опираясь руками о пол и чувствуя, как внутри поднимается ужас.

Нет. – Он покачал головой. – Я не предатель.

Предатель. – Теперь нанаболеле повернулся к нему всем телом, оставив папу, и двинулся к Экону. – Предатель. Грязный предатель. Предавший кровь.

Нет! – закричал Экон. – Нет-нет-нет!

ЭКОН!

Экон распахнул глаза, вырываясь из сна, и сел.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы успокоить дыхание, разжать кулаки и челюсти. Он осмотрелся в темноте, пытаясь сориентироваться. Он посчитал, барабаня пальцами по коленям. Он находился в комнате, в таверне. Слева было окно. Сквозь него падал лунный свет, очерчивая силуэт Сафии. Она сидела, встревоженно глядя на него. Экон заметил, что ее рука лежит на его плече. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, успокаивая сердцебиение.

– Что случилось?

– Тебе приснился дурной сон, – мягко сказала Сафия. – Ты много ворочался, разговаривал сам с собой.

Внезапно на Экона обрушилась реальность происходящего. Он разговаривал во сне. Щеки покраснели, когда он представил, что могла услышать Сафия, и он порадовался, что темная кожа не дает увидеть, как сильно кровь приливает к лицу.

– Извини, – сказал он, немного помолчав. – Не хотел тебя разбудить.

В темноте выражение лица Сафии было сложно разглядеть, но ему показалось, что она хмурится.

– Извини? – повторила она. – Экон, тут не за что извиняться. Мы не можем контролировать то, что нас пугает.

– Я постоянно боюсь. – Слова вырвались у Экона прежде, чем он успел их остановить. – А мне этого не хотелось бы. Мне хотелось бы быть смелее.

Некоторое время Сафия ничего не говорила, а потом прошептала:

– Не думаю, что быть смелым – значит никогда не бояться. Думаю, быть смелым – значит, что ты всегда боишься, но все равно стремишься к цели. А я и правда считаю тебя смелым, Экон, веришь ты в это сам или нет.

Губы Экона тронула слабая улыбка. Он откинулся на подушку и положил руку поверх головы.

– Значит, ты считаешь меня смелым, да?

Сафия тоже легла. Он услышал, как она выдохнула.

– Не думай об этом слишком много.

– Поздно. Вред нанесен, и его не исправить.

Тогда Сафия рассмеялась, и смех показался Экону настоящей музыкой. Он понял, что ему нравится этот звук. Он повернулся на бок и подпер голову рукой.

– Спасибо, – искренне поблагодарил он. – За то, что это сказала.

В темноте лицо Сафии посерьезнело. Она тоже повернулась на бок.

– Не за что, – мягко произнесла она. Экон ощущал, насколько они близко друг к другу – настолько близко, что он чувствовал, как простыни между ними смещаются, когда ее грудь поднимается и опускается с каждым вдохом. Лунный свет подсвечивал одну из ее косичек, и он бездумно протянул руку и намотал ее кончик на палец – один, два, три раза. Вдруг он резко отдернул руку.

– Извини, это ничего?

Сафия улыбнулась:

– Ничего.

У него перехватило дыхание, когда она провела большим пальцем по его подбородку – ее прикосновение было легким как перышко.

– А это ничего?

Экон понизил голос:

– Это… очень даже ничего.

– Хорошо. – Она вдруг придвинулась к нему еще ближе. Экона словно пронзила молния, когда их губы встретились. Это было всего мгновение, которое кончилось, не успев начаться. Сафия отстранилась и сжала ладонь Экона.

– Спокойной ночи в третий раз, Экон.

Экон помолчал.

– Спокойной ночи в третий раз, Сафия.

Три – хорошее число.

Экон сосредоточился на тепле, которое исходило от ладони Сафии, и наконец погрузился в сон.

Глава 19. Маленький нож

Атаковать. Парировать. Блокировать.

Стоя в своей спальне, Коффи сморгнула пот, не обращая внимания на то, как он щиплет глаза, и снова попыталась прямо держать в руках тренировочный меч. Он ее не особо впечатлял – старый, тяжелый и тупой, – но она стиснула зубы, наблюдая за Ньери, которая устроилась на диване на другом конце комнаты. Та подняла руку, дав ей сигнал подождать.

– А вот теперь давай.

Коффи тут же закрыла глаза, призывая сияние с отработанной легкостью. Открыв глаза, она увидела, как клинок тренировочного меча засветился золотистым, словно она обмакнула его в солнечный свет. Она ощутила, как ее пронизывает энергия, протекая от ладоней