– Я рад, что мы друг друга поняли, – старик фон Арнсберг усмехнулся. – «Трабант» я не заказывал, думал, вас устроит не этот пережиток социализма с мотоциклетном двигателем, а БМВ 760 – лимузин. Если хотите поменяю на «Трабант»?

Артем молчал.

– Ладно, я понял, – фон Арнсберг кому-то дал указание по-немецки. – Приказал подать вам «Майбах». Надо прожить каждый день, как последний. Особенно, если чувствуешь вину.

Артем не реагировал. Просто громко дышал в трубку.

– Кстати, Артем. Наш общий друг, господин Брауншвайгер не получил просимого имущества сегодня.

– Что-то не так с документами? – наконец подал голос Артем.

– Да нет, были закрыты посещения в хранилище для всех. Никого к ячейкам не допускали. Ваша работа?

– Вы думаете, я могу командовать банком из десятки системообразующих банков России?

– Смотря кого попросили об этом, – фон Арнсберг снова включил тяжелый металл в голосе.

– Господин фон Арнсберг, подгоняйте свой катафалк к отелю. Мы с моим Ламме Гудзаком поедем смотреть музей. И по подруге я соскучился. Проблемы господина Брауншвайгера – его проблемы, не мои и не ваши. Я свои обязательства выполнил. Если бы упал самолет и я бы не доехал к вам, это тоже были бы не мои проблемы, согласитесь.

Другая сторона телефонной связи незримо согласно кивнула Артему короткими гудками.

Артем спустился вниз на «ресепшн», где девушка в форменной одежде Хилтона с радостью вручила ему сверток.

ФСБ России не особо морочилась, сверток был обычным конвертом DHL – международной курьерской почты. Отправление – Берлин-Берлин. То есть, кортик неизвестно как прибыл в столицу Германии, а в отель в центре города был доставлен официально курьером.

Артем, поднявшись в номер, распаковал бандероль. Достал из пузырчатой антидепрессивной пленки клинок. Это было то, что он ожидал увидеть. Разглядел на гарде и буквы B.S. – инициалы Бальдура фон Шираха. Что в нем такого, что так надо убиваться и пытаться убить из-за него? Хотя, что такого в старом серебряном сосуде, который тщетно пытается получить из российского банковского хранилища потомок Корея – взорванный пару лет назад, но воскресший псевдоофицер ФСБ Анатолий Агарков – ныне Арнольд Брауншвайгер? Ничего особенного во всех предметах нет и быть не может. Вопрос веры, как сказал бы духовник Артема – отец Петр. Не будет веры – ничего не будет работать, ни двигатель ракеты, ни кадильница Корея, ни этот кортик. Хотя, как работают кортик или кадильница, Артему было неизвестно, в отличие от ракетного двигателя.

На выходе из отеля, строго клацающего стеклянной челюстью входных дверей на красоту площади ЖандарменМаркт, выстроились «Трабанты». Будто выставка советских раритетов вдруг приехала сама ко входу в главную гостиницу капитализма. Машины из пластика, в целях экономии производимые в ГДР не из металла, в нынешней столице Германии стали музейным экспонатом и туристическим транспортом, как велорикши. Перед «Хилтоном» припарковались розовые, желтые, синие, голубые и традиционно пепельно-белые «Трабики» в цветочек, раскрыв водительские дверки, как эротичные губы из рекламы помады.

Артем не удивился. Достал «Айфон», увидел сообщение в WhatsApp.

«Выбирайте из лучшего», – сообщение с неизвестного номера, понятно кому принадлежащего.

– Мы поедем на этом? – спросил зевающий и всклокоченный Сигизмунд. Он стоял рядом, опершись о хлипкую выдвижную рукоять своего дорожного чемодана.

– Если хотите, да. Вы берете себе вон тот, в цветочек. А я, вон тот невзрачный.

И Артем покатил свой чемодан к хвосту строя веселых «Трабантов», где неоновыми бровями хмурился черный «Майбах».

Сизи поплелся следом, радостно ускоряясь при виде благородного скакуна среди стада овец.

Чокнулись хрустальными бокалами из мини-бара автомобиля. Сизи не постеснялся откупорить двойняшек виски, Артем ограничился пивом, беспардонно наполнив пенным напитком рифленый аристократический сосуд.

Ехали, пили, смотрели в окна. Иногда Артем оборачивался, пытаясь засечь «хвост». В потоке автомобилей немецкого автобана с востока на запад это было невозможно. Какие-то машины их обгоняли, потом отставали, а в периодических пробках вообще было не понять, кто чемпион в гонке. Через час пути Артем плюнул на это занятие и сосредоточился на изучении давно не использованного Фейсбука. К вечеру добрались в Падерборн. Шофер притормозил у какого-то отеля.

Артем осмотрелся: проезжая часть, современные дома, все это даже отдаленно не напоминало мистический замок Вевельсбург.

– Простите, а мы по адресу? – спросил Артем у молчавшего всю дорогу водителя.

– По адресу, – сухо ответил тот, не оборачиваясь.

В этот момент телефон Артема тренькнул пришедшим сообщением.

«Выходите уж, заселяйтесь. Музей до 16.00. Вы опоздали. Свободные номера в этом отеле есть. Можете выбрать любой другой поблизости, если хотите. Завтра в 10.00 вызывайте такси, езжайте в замок. Гида зовут Штефан. Хорошего вечера».

Глава 32

Конечно, к самому руководителю немецкой молодежи посланника принца не пропустили. Отто даже не дошел далее пропускного пункта у входа в здание штаб-квартиры. Полчаса в ожидании провел за листанием журналов «Der Pimpf» и созерцанием плакатов на стене. Пимпфом когда-то был и Отто, находясь до 14-ти лет в самой младшей группе Гитлерюгенда «Дойчес Юнгфольк». Даже сдавал экзамен на право называться Пимпфом: бежал 60 метров, метал мячик на дальность и выполнял другие нормативы, самым приятным из которых был поход в лес с ночевкой. Тогда они все дружно пели «Хорст Вессель» и песни «фенляйна» Гитлерюгенда у костра. То, что слово «пимпф» было буквально полсотни лет назад бранным и означало «пукающего малыша», никого из ребят, да и самого Отто, не волновало ни капли.

Стоя у стола, рядом с черным пятном висевшего на стене телефонного аппарата внутренней связи, Отто поворошил стопку журналов, пытаясь обнаружить свежий номер. Не найдя, перевел взгляд на противоположную стену, где на него пыталось шагнуть с плаката, будто из зеркала, изображение самого Отто Шульца, только рисованное и до деталей на него похожее. Позади плакатного героя в форме офицера Вермахта также шагал Отто, только постарше. Надпись на плакате звучала в унисон мыслям большинства членов Гитлерюгенда – «Offi ziere von morgen»[17].

Наконец, адъютант фон Шираха вынес сверток, проверил документ – членский билет Гитлерюгенда Отто Шульца, и со словами: «Лично в руки господину принцу цу Шаумбург-Липпе» передал ценный груз юноше. Отто всмотрелся в переданное. Под слоями грубой серой бумаги, перевязанной бечевкой, должен быть кортик самого Бальдура фон Шираха, абсолютно новый образец парадного оружия командного состава, о котором говорила мать и которого еще никто не видел.

Отто вышел на улицу и направился быстрой походкой к их временному пристанищу, надеясь еще застать принца. Но дорога опять как-то сама собой вывела к кондитерской Барбары Шмук. В этот раз Отто вошел внутрь, не колеблясь. Деловито поздоровался с хозяйкой и кивнул дружески-сдержанно