был клиент, который написал книгу о недвижимости, и я использовал полученный от него гонорар, чтобы получить агентскую лицензию. Но я ни черта не понимаю, как они работают». Я сказал: «Ну, звучит отлично. Теперь ты мой агент». Он уточнил: «Что ты имеешь в виду?» Я говорю: «Я в Голливуде и пытаюсь писать. Мне нужно, чтобы мои сценарии рассылал агент, так что ты – мой сотрудник». Я создал организацию с почтовым ящиком, факсом, адресом, бланком и за все заплатил.

Я взял выходной на своей работе помощника юриста и посетил все компании, снимавшие ситкомы в Лос-Анджелесе. В те времена это было возможно. В бейсбольной кепке я подъезжал к стоянке Warner Bros., и говорил: «Да, я курьер из агентства и должен передать сценарии». Через пару недель со мной связалась исполнительный продюсер ситкома «Принц из Беверли-Хиллз»[102], женщина по имени Винифред Херви. Она звонит в «агентство» и говорит: «Привет, Даг. Это Винифред Херви, я прочитала сценарии Терри Уинтера. Мне кажется, он очень талантлив. Мы бы хотели пригласить его на питчинг». Я звоню Дагу в Нью-Йорк, а это пятница, уже поздно, он уехал на все выходные. Я расстроился: «Черт, теперь придется ждать до понедельника», но потом подумал: «Он ведь ничего не знает о том, как быть агентом. Просто позвоню и скажу, что я – это он». Я перезвонил ей и представился: «Привет, это Даг, агент». Я понятия не имею, что говорят или делают агенты, просто действовал по ситуации. Она сказала: «О да, Терри такой талантливый». Я подтвердил: «Он самый одаренный писатель, которого я когда-либо читал. Это точно».

Майкл: Так вот как вы попали в сценаристы. Потрясающе. Хороший урок для тех, кто хочет узнать, как писатели начинают работать в Голливуде. Посмотрите, как далеко вы зашли, какая самоотверженность! Вот что для этого нужно. И что было дальше? Вы начали писать и встретили Фрэнка Рензулли на писательском семинаре?

Терри: Да, Фрэнки, конечно, один из величайших авторов и, несомненно, один из самых остроумных людей. Когда вы говорите, что кто-то настолько смешной, что чуть не заставил вас в буквальном смысле описаться, это Фрэнки. Просто невероятно прикольный парень.

Через пару лет мой агент присылает мне пилот сериала «Сопрано». Я звоню Фрэнки. Тот говорит: «Да, я иду на встречу с этим парнем, Дэвидом Чейзом». Я настаиваю: «Ты должен меня туда взять».

Майкл: Итак, вы познакомились с Дэвидом во втором сезоне, верно? Если я помню, только несколько сценаристов из первого сезона участвовали в подготовке второго и двери были открыты для новичков.

Терри: Единственными, кто остался, были Фрэнки, Робин Грин и Митч Берджесс. Вот и все. Самое смешное, что, когда Фрэнки писал сценарии первого сезона, он пересказывал мне идеи из сценарной комнаты и мы с ним доводили их до ума. Я предлагал ему сюжеты, а он относил их Дэвиду. Он писал сцены и отправлял их мне, а я редактировал, добавляя несколько строк. Я немного писал для «Сопрано», хотя формально в нем не участвовал! Тем временем я сочинял сценарий моей первой полнометражной ленты, фильма под названием «Правила Бруклина» – о том, как я и два моих лучших друга росли в Нью-Йорке; в фильме слегка затрагивалась тема мафии. Я подумал: «О, это послужит отличным образцом для Дэвида». Дэвид прочитал мой вариант и возненавидел его. Я ужаснулся: «Боже мой, неужели?» – и подумал, что только что выстрелил себе в ногу.

Но наступает второй сезон, и Дэвид готов нанять больше людей. Фрэнки сказал ему: «Слушай, я знаю, что тебе не понравился тот сценарий. Но ты должен довериться моему мнению об этом парне. Я знаю, что он может написать для сериала». Дэвид ответил: «Хорошо, раз ты за него ручаешься, я встречусь с ним».

Стив: И как это было, когда вы попали в «Сопрано»?

Терри: Сразу, буквально в первый день, ко мне подошел Тони Сирико. Первое, что он заявил: «Вы новый сценарист. Позвольте вам кое-что сказать. Вы когда-нибудь напишете сценарий, где я умру; сначала сдохну я, а потом вы». Я такой: «Ладно». А он: «Говорю вам, не помышляйте, блядь, о том, чтобы убить меня».

Время от времени мы писали фальшивые страницы сценария, где Поли умирает, и оставляли их на видных местах. Через некоторое время он поумнел.

Майкл: Помните ли вы какие-нибудь сюжетные линии, которые так и не стали сценариями? Идеи, которые так и не попали в шоу?

Терри: Их было очень мало. Я могу пересчитать по пальцам одной руки сюжеты, которые не пошли. Мне нравится говорить, что мы использовали даже обрывки наших идей; и в итоге кидали в котел вообще все. На одной из стен в комнате сценаристов у нас висела раскадровка, где фиксировались задумки, которые мы хотели запомнить. К концу мы вычеркнули почти все, даже мелкие и смутные сюжеты, до которых собирались добраться, например «Медведь в Нью-Джерси»[103]. Бум! Получилась целая серия. То, что мы и хотели сделать.

Был один эпизод, где Тони госпитализируют, – мы хотели сделать сценарий о привилегированности богатых людей в больницах: что в шикарной клинике в Нью-Йорке есть этаж, о котором обычные пациенты даже не знают, но если вы знаменитость или состоятельный человек, то вам туда. Там есть комнаты, где может остановиться семья, и Тони дергает за ниточки, чтобы заполучить особое отношение персонала к себе. Возможно, мы бы уже дописали сценарий. Но к тому моменту просто почувствовали, что пробыли в этой больнице слишком долго и нам лучше не снимать эту серию.

Был еще один сценарий, который рассказывал о домашней жизни мужчины – агента ФБР, который подставлял Адриану. Мы должны были снимать у нее дома; возможно, у Тони был с ней роман или что-то в этом роде. Но линия так и не получила развития.

Я предложил эпизод, в котором молодой парень врывается в дом Тони, а там, кроме хозяина, никого нет. Он ловит парня и не знает, что с ним делать. Идея заключалась в том, что все происходит в доме, присутствуют только Тони и этот подросток. И в итоге он убивает парня, вместо того чтобы отпустить. Естественно, мы такое не сняли.

Майкл, вы участвовали в разработке сюжетной линии о сумасшедшем парне возле магазина, торгующего свининой?

Майкл: Да, парень одержим Эндрю Лугом Олдемом, продюсером Rolling Stones. Была еще одна серия, которую мы так и не сняли. Помню, как увидел ее название на доске – «“Крыса”, до