Бион посмотрел на меня и на секунду его лицо изменилось. Словно он увидел что-то, но затем блаженная улыбка вновь вернулась.

— Я знал, что не ошибся, — произнес он каким-то заговорщицким шепотом. — Все-таки обе двери действительно твои. — Бион хлопнул ладонями и поднялся на ноги. — Ну, я пошел.

— Че, уже? — удивилась Мэйси.

— Тому, кто обладает Взором Гипноса, работать не положено, — отмахнулся он. — И это. Спасибо.

Он открыл дверь и зашел внутрь вообще не раздумывая. Я видел стражей из его кошмара, бродящих из стороны в сторону, и щелкающих хлыстами. Но Биону словно вообще было на них плевать. Как оказалось, им на него тоже.

— Скучно тут у вас, — хохотнул он, проходя мимо. — Не отвлекайтесь, работайте, неудачники.

— В лифте родился, — буркнул я, глядя как дверь закрывается за ним сама собой.

Обернулся к Мэйси. Надо бы спровадить и ее, наконец, а затем уже самому идти. Но сказать ничего не успел.

Стефан сидел на коленях и крепко обнимал ревущую пятилетнюю Мэйси. Та размазывала сопли по лицу, а мужчина гладил ее по голове и что-то успокаивающе шептал на ухо.

Я замер, не решаясь подойти. Вообще не знаю, что делать с ревущими людьми, особенно женщинами. А с детьми вообще без понятия. Я даже растерялся.

Волосы Мэйси вновь изменили цвет, став рыжими, как у Стефана, только еще ярче. Глаз я не видел, но уверен, что они тоже стали зелеными. Как у Стефана. Вокруг обоих летала бабочка Ни, оставляя за собой светящийся след, словно пыталась укутать их в кокон.

Я оглядел площадь Дверей, но вроде бы все пока терпимо, время есть. Так что можно и подождать немного.

И мелкая довольно быстро взяла себя в руки. Утерла слезы, обняла рыжего кузнеца-мечника-все на свете и наконец встала на ноги. Она смотрела на отца, постепенно успокаиваясь и беря себя в руки.

Странно это все. В калейдоскопе можно встретить сновидение-отца и оно будет таким, каким и должно быть для ребенка. Сильным, храбрым, крутым, идеальным. Отец умеет все на свете и всегда поддержит. И в калейдоскопе это действительно так, ведь у ребенка никогда не возникнет сомнений, что папа чего-то не может.

Только вот Мэйси уже не ребенок. И как бы она не старалась отгородиться коконом Стефана от взрослой жизни, реальность всегда пробьет брешь. Взрослая жизнь — то еще дерьмо, и никуда от этого не деться. Уж я то знаю.

Они попрощались, обнялись на последок и Стефан поднялся на ноги. За ручку подвел Мэйси к двери и отступил назад. Девочка всхлипнула, но удержалась. Она лишь открыла дверь и посмотрела на безразмерную тушу настоятельницы.

С учетом того, что мы совсем недавно ее победили, ей должно быть легче справиться со своим кошмаром. Как показала практика, большой шкаф действительно громко падает.

Мэйси на прощание обернулась и кивнула сначала мне, потом Стефану. Поднявшись на носочки, дотянулась до дверной ручки и потянула на себя тяжелую дверь.

— Мэ-эйси-и! Дряная девчонка, сколько я должна тебя звать?

Я смотрел на бесформенную необъятную тушу настоятельницы. Видимо, такой ее запомнила Мэйси, лишь отдаленно напоминающей человека.

Но малышка даже не вздрогнула. Она сделала первый робкий шаг и пересекла порог. Второй, третий и далее под вопли настоятельницы. Та стояла в дальнем конце прохода, перегораживая его полностью и похлопывая своей палкой по ладони.

Настоятельница грозно верещала проклятья и ругательства, а Мэйси медленно шагала вперед. И с каждым пройденным шагом, она становилась все больше и больше, взрослея прямо на глазах.

И чем меньше она боялась своего кошмара, тем слабее он становился. Когда дверь закрылась, Мэйси уже приняла свой естественный облик, какой все привыкли видеть ее наяву. А настоятельница хоть и была огромной безразмерной теткой, но уже уменьшилась до вполне человеческих размеров.

Последнее, что я увидел, это отсветы разноцветной рогатки в руках девчонки. Дверь наконец закрылась и я позволил себе улыбнуться.

— Слушай меня внимательно, Лаэр, — Стефан буквально развернул меня лицом к себе, стоило двери закрыться. Его голос с доброжелательного сменился на тревожно-серьезный. — Будь у меня выбор, я бы обратился к кому посерьезней, но выбора нет. Мэйси отказалась от меня, так что я растаю вместе с этим сном и на этот раз окончательно. Я не виню тебя за это, не думай. Это должно было случиться.

— Ты чего такой серьезный стал? — натурально удивился я.

— Слушай внимательно. Я не сновидение Мэйси о ее отце. Я и есть ее отец, с наложенными впечатлениями Мэйси. Вернее я сон Стефана, смешанный со сновидением Мэйси.

— Это как вообще?

— Не важно, ты все равно никогда не сможешь такое повторить. Слушай и запоминай. Она думает, что я давно мертв, но возможно настоящий Стефан еще жив. Он отрезал свой сон, то есть меня, чтобы передать послание. Ты должен найти меня наяву и спасти. Я не знаю, где держат Стефана, место полностью отрезано от калейдоскопа.

— И как мне тебя найти тогда?

— Стефана держат где-то в Эдеа. Тут замешан один из наследных принцев императора. Ему нужна сила, чтобы занять престол. И для этого ему нужен Стефан и Архитектор. И у него есть и то, и другое.

— Архитектор? — режим тупых переспрашиваний активирован.

— Ты даже этого не знаешь? — удивился Стефан. — Не слышал про Архитектора? Ладно, не важно. Спроси любую собаку на улице, тебе расскажут. Найди Стефана, вытащи его, если сможешь. Но прошу, не говори Мэйси, что ее отец возможно жив. Не давай ей эту надежду.

— То есть ты, сон человека, который отправил клич о помощи, предлагаешь мне влезть в заварушку против империи, рискуя своей шкурой, но вот дочку твою не приплетать, да? Мол, если сам сдохнешь, то насрать. Знаешь, я был в пыточных казематах у этих ребят, не горю желанием возвращаться. Очень хотел бы тебе помочь, честно, но ты явно переоцениваешь мои силы.

— Знаю, — вздохнул Стефан. — Ни мне, ни настоящему мне нечего было предложить потенциальному спасителю, кроме благодарности. Но ты другое дело. Ты потерял свой сон, я это вижу.

— О, — закатил я глаза. — Точно. Я и забыл, ты же, наверняка, еще и превосходный ловец снов.

— Зря смеешься. Можешь спросить у Мэйси, кем на самом деле был ее отец. Я не ловлю сны, я их творю. И еще я творю пути там, где их нет.

— И что?

— Стефан может проложить дорогу к твоему потерянному сну, где-бы тот ни находился. А еще тебя ищет человек с татуировкой Шики на лице. И Стефан может проложить путь и к нему. Но он вряд ли это сделает, если с его дочерью что-то случится.

— Откуда ты знаешь про человека с татуировкой? — если бы испытание было на спокойствие, я бы его уже провалил.

— Когда сотворишь тысячу-другую снов, начнешь легко разбираться в таких вещах. Даже я на глаз могу сказать, что у тебя сейчас есть свой сон, но он не твой. Тебе его подсунули, подменили, чтобы запутать. А твой настоящий сон у тебя забрали и спрятали.