То есть, своего она добилась.

Даже больше.

То, что я отдала ту одежду в бордель, немного подпортило репутацию Анаис, но сейчас все шептались о том, что такая невинная и добрая девушка не могла никаким образом быть связанной с борделем. Наверное, это были лишь слухи, пущенные какими-то завистниками.

Я около часа наблюдала за Анаис, а потом решила, что мне пора уходить.

Я сожалела лишь об одном. О том, что мне не удалось увидеться с императрицей.

Я знала, что с императором все будет хорошо, но вот императрице об этом не было известно. Естественно, сказать ей правду я не могла, но понимая, как ее сердце сейчас разрывалось на части, хотела сказать хоть несколько слов поддержки.

Вот только, императрица не та, с кем можно так просто встретиться и поговорить. Даже на мероприятиях. Да и думаю, она сегодня и так услышала множество слов поддержки. Неизвестно вообще помогли ли они ей.

Что вообще может помочь, когда твой муж при смерти? Тем более, я была уверена, что для императрицы император был куда больше, чем то, что можно уместить в понятие слова «муж». Скорее он для нее являлся всем.

Я уже собиралась уходить, как все же увидела императрицу. Она поднялась на выступ, на котором стоял трон и в полностью возникшей тишине произнесла:

— Приветствую свет империи и приношу свои поздравления в честь Дня Солнца, — она была бледна и на лице женщины не появилось привычной для нее улыбки. Но в остальном она не показывала того, насколько ей тяжело. Императрица оставалась все такой же сильной и великолепной. Прекрасной. — Из года в год для нас это один из самых важных праздников.

Я прекрасно знала о том, что будет дальше.

Наступит время предсказания Дамы Кровей. Императрица произнесла вступительную речь, после чего отошла и села на престол.

Прошло еще несколько мгновений и на выступ, в сопровождении нескольких мужчин, вышла Дама Кровей. Это была старенькая бабушка. Низкая и покрытая глубокими морщинами. Еле идущая и одетая в алую накидку, капюшон которой частично закрывал лицо.

Я знала, что она скажет. Помнила это еще с прошлой жизни. В этом году предсказание Дамы Кровей будет касаться самочувствия императора. Она с точностью до дня и даже часа скажет, когда он выйдет из комы.

Поэтому само предсказание я могла не ждать, но и уйти в такой момент я не имела права. Иначе привлеку к себе слишком много внимания.

Возникла тишина. Все затаили дыхание в ожидании того, что скажет Дама Кровей. Ее предсказаний всегда ожидали с нетерпением, а потом еще месяцами обсуждали.

Она произнесла свои первые слова:

— Я чувствую великую и могущественную душу, которая совсем недавно появилась в нашем мире. Эта душа связана с императорской семьей. Она принадлежит сыну Его Высочества Кейла Крамера.

Я замерла. Даже дышать перестала, чувствуя, как сердце застучало быстро-быстро, а по коже скользнули вспыхивающие разряды тока, будоражащие разум и начинающие рвать душу.

Мне пришлось опереться пальцами о столик, чтобы успокоиться, пока я осознавала странный и пугающий факт.

Предсказание изменилось.

Что происходит?

Сын кронпринца? Как?! В прошлой жизни у него не было ни детей, ни жены. До момента моей смерти, он не был связан ни с одной девушкой. О каком же сыне говорила Дама Кровей?

— Это будет великий наследник, — продолжила Дама Кровей. — Достойный своего отца. Я приношу свои поздравления Его Высочеству Кейлу Крамеру и желаю ему счастливой, долгой жизни в браке с матерью своего сына. Но предупреждаю — брак с ней обязательно должен состояться. Немедленно. По всем традициям. Их сын должен родиться законно, а мать его - стать следующей императрицей. Иначе, впоследствии, империю будут ждать темные времена.

Дама Кровей закончила свое предсказание. Замолчала, но это ее предсказание произвело такой эффект, как ни одно из предыдущих.

Хотя бы потому, что у кронпринца не было даже невесты и новость о том, что какая-то девушка беременна от него, поразила многих. Своей неожиданностью и тем, что этот ребенок, а так же девушка, которая беременна им, очень важны.

Иначе бы этого предсказания не было.

Я далеко не сразу поняла, что до сих пор не дышала, но наконец-то делая вдох, никакого облегчения не почувствовала.

— Кто она?.. — слышалось со всех сторон. Зал гудел вопросами и взволнованными предположениями личности беременной от кронпринца девушки.

Многие взгляды были направлены на императрицу, в ожидании хотя бы какого-нибудь комментария с ее стороны, но, несмотря на то, что эта женщина никогда не позволяла себе лишних проявлений эмоций, все равно было ясно — новость о наследнике ее сына, даже для императрицы стала удивлением.

Ее лицо будто окаменело.

— Я… прошу вашего внимания… — раздался громкий, но взволнованный голос Анаис. Стоило мне его услышать, как сознание полоснуло острием ножа.

Обернувшись, я посмотрела на сестру. Она вышла из толпы и поднялась на выступ. К этому моменту Даму Кровей уже увели и Анаис заняла ее место. Ее ладони дрожали, а лицо, как никогда ранее, было бледным.

— Я… Это я беременна от Его Высочества, — стоило ей это произнести, как зал тут же взорвался оглушающим шепотом. Сестра вздрогнула и положила ладони на свой живот, после чего опустила взгляд и продолжила: — Срок еще не большой. Пока что я никому не рассказывала об этом. В том числе и Его Высочеству. Мне бы хотелось в первую очередь ему поведать про нашего общего ребенка. Про наше счастье. Поэтому я ждала его возвращения и…

Анаис всхлипнула. Одной рукой все так же придерживая живот, а второй вытирая слезы.

— Мне жаль, что все получилось именно так, — сипло сказала она. — Мне жаль, что мы с Его Высочеством не выдержали и переступили через традиции, позволив себе близость до брака, но… я не сожалею о том, что забеременела. Наш ребенок огромное счастье и я верила, что он будет великим…. Сын Его Высочества не может быть другим… Предсказание Дамы Кровей… Я лишь хотела все объяснить… Я не думала, что предсказание будет касаться нашего ребенка, но…

— Думаю, тебе стоит успокоиться, — императрица встала с престола и подошла к Анаис. — Беременной девушке не стоит так сильно переживать. Пойдем.

Императрица мягко взяла ее под руку, после чего повела к выходу из зала. Даже я поняла, почему она это сделала. Анаис сказала слишком много. Даже то, о чем следовало умолчать. Тем более,