и все. И конец плюрализму. Военная хунта Пиночета, тоталитарная по своему характеру, оказалась куда ближе Соединенным Штатам, нежели плюралистическое по своему характеру правительство Альенде.

И еще о политическом плюрализме.

Выступая на XXXVIII сессии Генеральной Ассамблеи ООН, президент Рейган патетически заявил: «Мы приветствуем плюрализм, поддерживаем право всех народов самим определять свои национальные цели и добиваться их». Но в то время, когда президент с высокой трибуны уверял мир в приверженности Америки плюрализму, Вашингтон открыто поддерживал самые махровые контрреволюционные силы в Никарагуа, Афганистане, Анголе, Кампучии. Только благодаря поддержке США находится у власти ненавистный чилийскому народу фашистский режим Пиночета.

Вот вам и весь «американский плюрализм» на экспорт не на словах, а на деле.

Власть — из одной руки в другую

Что касается «внутреннего» плюрализма в капиталистических странах, то этот плюрализм крайне строго контролируется правящим классом.

Формально в капиталистических странах у власти может быть любой класс. Но фактически возможности партий, выражающих интересы трудящихся, сведены к нулю. В капиталистических странах буржуазия, и только она, всегда находится у власти. Ф. Энгельс еще в прошлом веке писал о США: «...мы видим там две большие банды политических спекулянтов, которые попеременно забирают в свои руки государственную власть и эксплуатируют ее при помощи самых грязных средств и для самых грязных целей...»162 Система выборов, существующая в капиталистических странах, делает невозможным продвижение к власти партий трудящихся. Именно на трудящихся распространяются в основном многочисленные и хитроумные цензы, отстраняющие их от возможности эффективно влиять на исход выборов. Кроме того, предвыборные кампании стоят баснословно дорого и практически недоступны партиям трудящихся.

Снова и снова вспоминаются слова Ленина, в которых он дал исчерпывающую характеристику буржуазной демократии, ее жесткой ограниченности классовыми интересами буржуазии, характеристику, сохранившую свою актуальность и в наши дни. Вот что он писал в своей работе «Государство и революция»: «Демократия для ничтожного меньшинства, демократия для богатых, — вот каков демократизм капиталистического общества. Если присмотреться поближе к механизму капиталистической демократии, то мы увидим везде и повсюду, и в «мелких», якобы мелких, подробностях избирательного права (ценз оседлости, исключение женщин и т. д.), и в технике представительных учреждений, и в фактических препонах праву собраний (общественные здания не для «нищих»!), и в чисто капиталистической организации ежедневной прессы и так далее и так далее, — мы увидим ограничения да ограничения демократизма. Эти ограничения изъятия, исключения, препоны для бедных кажутся мелкими, особенно на глаз того, кто сам никогда нужды не видал и с угнетенными классами в их массовой жизни близок не был (а таково девять десятых, если не девяносто девять сотых буржуазных публицистов и политиков), — но в сумме взятые эти ограничения исключают, выталкивают бедноту из политики, из активного участия в демократии»163.

Выборы без выбора

Что понимается в США под плюрализмом?

Сохранение соперничества двух буржуазных партий, но отнюдь не расширение числа партий, не говоря уже о партиях, выражающих интересы трудящихся.

Соответственно одна из задач буржуазной пропаганды — представить республиканскую и демократическую партии как партии, выражающие интересы всех слоев американского населения и предлагающие альтернативные пути развития американского общества. Буржуазная пропаганда стремится дифференцировать эти партии с помощью создаваемого им «имиджа», а также с помощью «имиджей» их политических деятелей, прежде всего кандидатов на пост президента США. В периоды предвыборных кампаний разыгрываются настоящие спектакли-шоу, цель которых — представить ставленников крупного капитала как избранников всего американского народа.

Буржуазия всеми силами стремится сохранить видимость эффективности своих «демократических институтов», убедить массы в том, что выборы — это тот самый момент, когда американцы имеют возможность непосредственно участвовать в решении политических вопросов.

Но буржуазии нужна только видимость этого участия, так же как и видимость борьбы «противоположных» политических сил. На самом же деле, как писал Ленин, эти выборы сводятся всего лишь к «эффектным и бессодержательным дуэлям...»164.

И поэтому на гигантских подмостках, которыми служит вся Америка, время от времени разыгрываются «супершоу», «общенациональные аттракционы», сцены из «политического цирка» — так сами американцы называют предвыборные кампании в США.

Конечно, этот карнавал «от океана до океана» устраивается отнюдь не для увеселения американцев. Его задача — навязать трудящимся социальную иллюзию «свободы выбора» при капитализме и тем самым в будущем представить внутреннюю и внешнюю политику правительства как результат их собственных решений, их собственного выбора.

«Дайте мне швабру!»

А теперь давайте посмотрим на одну из сценок этого «политического цирка», которую мне довелось в свое время лично наблюдать в Канаде.

Кандидаты на политические посты прибегают к различным трюкам, чтобы показаться избирателям «своими ребятами». Видел я одного такого кандидата, правда не в президенты или губернаторы, а в мэры маленького провинциального канадского городка. У входа в помещение, где должен был выступать кандидат, висел десяток одинаковых плакатов с портретом моложавого улыбающегося кандидата. Здесь же, у входа, на стульях стояли два динамика, оглушавших всю окрестность модным в ту пору рок-н-роллом.

В зале было человек сто, не более. На ярко освещенной сцене стояло четыре стула. Ни кафедры, ни стола. Просто четыре стула. В углу у сцены странное музыкальное трио — труба, банджо и барабан — исполняло что-то маршеобразное на мотивы из «Моей прекрасной леди». Из зала на сцену под этот марш поднялись четыре почтенных по возрасту джентльмена и чинно уселись на стулья. Вдруг музыка на полу ноте оборвалась, и на сцену выбежал знакомый по портрету кандидат. Он был одет в синий рабочий комбинезон, ковбойку с засученными рукавами и грубые ботинки, которые надевают владельцы домов с газонами, когда стригут машинкой свою зеленую частную собственность. В одной руке у него было ведро с горячей водой — над ведром поднимался пар, в другой — большая коробка стирального порошка. Он шагнул к самому краю сцены, поднял руку со стиральным порошком и весело закричал в зал:

— Ну, ребята, я готов! У меня все есть!

Тут он потряс стиральным порошком и чуть плеснул на сцену из ведра.

— Не хватает только швабры! Дайте мне швабру, ребята, и я вымету всю нечисть из нашего города!

В зале радостно загоготали, засвистели, захлопали в ладоши. Потом седой джентльмен встал со стула, на который тут же и уселся кандидат, а вставший приложил руку к той части смокинга, под которой должно находиться сердце, и так, не отводя эту руку, в три минуты изложил сентиментальные моменты из биографии кандидата, напомнив присутствующим, что кандидат еще недавно босоногим мальчишкой бегал по улицам городка и что он, в отличие от многих