Однако мне не хотелось его терять. Несмотря на все, через что мы прошли, и на всю нашу историю вплоть до последних нескольких недель, этот факт был для меня предельно ясным.

– Я тоже не знаю, – хрипло ответила я. – Но для этого ты должен оставаться целым и невредимым.

Он с шипением выдохнул сквозь зубы:

– Что, если я уже никогда не буду прежним?

Я нахмурилась:

– Что ты имеешь в виду?

Перед тем как снова заговорить, Джейкоб сделал паузу.

– Я не лгал, когда говорил, что умер в тот день. Пусть в этом и не было твоей вины. Когда я увидел на записи, как упал Гриффин, когда я понял, что его больше нет… Это все моя гребаная вина. Я должен был взять инициативу в свои руки. Не должен был позволять ему…

Он прервался и сдавленно застонал.

Словно сама по себе, моя вторая рука потянулась к нему и легла на растрепанные пряди его волос. Казалось, мое нежное прикосновение придало ему смелость продолжить:

– Все пошло наперекосяк, а я ничего не мог с этим поделать. Мне хотелось умереть. В жизни не осталось никакого смысла. Единственное, что… Единственное, что я чувствовал, кроме пустоты, – это ярость на людей, которые в него стреляли. Если бы я не знал, что все еще могу отомстить, то перерезал бы себе глотку еще четыре года назад.

На глаза снова навернулись слезы.

– А как же другие парни? Они все еще были с тобой.

Джейкоб, ссутулясь, пожал плечами:

– Я присматриваю за ними. И всегда приду на помощь. Именно это мы и должны друг для друга делать. Я не… у меня нет… я не смог быть хорошим братом, так что я абсолютно уверен, что не справлюсь и с ролью друга.

Подняв голову, он пристально на меня посмотрел:

– Пока я не увидел, как ты мчишься к тому поезду, я… я волновался, так чертовски сильно, и мне было страшно и стыдно, и я хотел стольких вещей, о которых годами даже не задумывался. Но лучше мне не стало. Я только сломался еще сильнее. Пустота заполнилась гребаным хаосом. Я даже не могу удержать под контролем свои чертовы силы.

Мне казалось, что в обезумевших глазах Джейкоба я видела осколки его души. Я и не знала, что тот момент так сильно на него повлиял.

Из-за того, что он сказал, во мне нарастала нервная дрожь, так что я не могла не спросить:

– Так ты больше не зол на меня? Я не… я не знала, что произойдет той ночью, но я отвлеклась. И отвлекла Гриффина. Если бы я его не поцеловала…

Джейкоб уже качал головой. Он снова встретился со мной взглядом.

– Хранители каким-то образом узнали, что мы задумали. Как бы вы себя ни повели, сомневаюсь, что все могло сложиться иначе. По крайней мере, перед смертью он испытал краткий миг счастья.

Я не чувствовала в его словах ни капли злобы и поверила в его искренность.

Но я не могла удержаться и продолжила настаивать:

– Ты долгое время считал, что это моя вина.

– Я…

Он резко выдохнул:

– Может быть, все было так, как сказал Андреас. Может быть, было легче тебя ненавидеть, но считать живой, чем оплакивать и тебя тоже. Я ненавидел и ненавидел до тех пор, пока это не стало всем, на что я способен. Я не знал, как это выключить, пока не причинил тебе настолько сильную боль, что это меня потрясло…

Джейкоб оборвал себя рычанием, которое, видимо, было адресовано исключительно ему самому. Он поднялся на ноги, но остался на корточках, так что мы оказались на одном уровне. Его рука нежно коснулась моей щеки.

– Я рад, что перед тем, как все полетело к чертям, у тебя был тот момент с Гриффином. Я знаю… я знаю, что ты предпочла бы, чтобы они убили меня, а не его… я знаю, он всегда был…

– Джейк, – перебила я в порыве эмоций, которые на мгновение заглушили все остальное. Мое сердце готово было разорваться на части.

Я прижала его невредимую руку к своему лицу и повторила слова, которые, как я знала, Андреас уже ему говорил. Но Джейкоб тогда не готов был их услышать.

Может быть, теперь все иначе.

– Я любила каждого из вас, – тихо сказала я. – Никого не больше и не меньше. Вы все были разными, но это никак не влияло на силу моей любви. Я любила тебя. То, как быстро ты находил решение любой проблемы. То, как ты помогал нам справиться с любыми тревогами.

Джейкоб коротко усмехнулся, но я продолжила:

– Ты всегда помогал нам сосредоточиться и не сбиться с пути. Это было просто замечательно, когда мы вместе тренировались и ты так всем нам улыбался, как будто мы уже одолели хранителей… Если я чувствовала себя не в своей тарелке, то знала, что всегда могу рассчитывать на твою поддержку. У тебя всегда находились какие-то новые задачи, с которыми мы могли справиться вместе…

Он опустил голову и убрал руку от щеки, но продолжил держать мои пальцы.

– Я даже не знаю, каков сейчас наш путь. Совсем не в моем духе.

Уголок моего рта приподнялся в горько-сладкой улыбке.

– Не могу себе представить, чтобы кто-то другой отправился в крестовый поход, чтобы убить всех охотников на монстров в городе прежде, чем они опять успеют нас найти.

Его взгляд снова вспыхнул страстной решимостью, которую я тоже очень любила.

– Любой, кто на тебя нападет, тут же подпишет себе смертный приговор. Может, я могу обещать не столь многое, но это я тебе гарантирую, Дикая Кошка.

После кровавого утреннего подарка я никак не могла усомниться в его словах.

– Только не думай, что ты когда-нибудь справишься с ними в одиночку, – парировала я.

Джейкоб поджал губы, но не стал спорить.

Ветерок колыхал тонкую занавеску. Его свежий запах напомнил мне о липкой сырости под той рукой, которую я все еще прижимала к предплечью Джейкоба.

– Давай я перевяжу твой порез? Раз ты продолжаешь отказываться от помощи Доминика.

Джейкоб нахмурился:

– Он довольно быстро заживет и сам по себе. Дому не надо тратить еще больше сил, он и так выжал себя досуха.

Он положил руку на одеяло:

– Давай. Спасибо.

Пока Джейкоб сдерживал кровь другой своей рукой, я потянулась к рюкзаку, чтобы найти аптечку первой помощи, припрятанную там со времен моей прошлой травмы. Мне подумалось, что он на самом деле чертовски хороший друг, раз так заботится о Доминике.

Он всегда о нас заботился, даже если горе не давало ему это осознать.

Я протерла порез антисептической салфеткой, а затем приложила кусочек марли и обмотала бинтом. Пока Джейкоб сгибал руку, проверяя, хорошо ли затянута повязка, я откинулась на кровать и вытерла окровавленные пальцы о простыню.

Нам действительно стоило бы извиниться перед тем, у кого мы украли эту лодку.