участка стены, я сосредоточился и заставил окно разбиться. Как только солдаты устремились к нему, я сорвал черепицу с крыши у противоположной стены.

На парковку прибывало все больше охотников. Некоторые из них озирались с явной опаской, и мы не могли позволить себе ждать, пока они что-то заподозрят.

Пришло время с ними покончить.

Это было все равно что ловить рыбу в бочке.

В груди бушевала ярость. Схватившись за край стены, я наклонился вперед как раз в тот момент, когда один из мужчин сделал шаг в сторону переулка, но споткнулся, потому что Андреас наполнил его разум чужими воспоминаниями.

Моя цель успела лишь вскрикнуть, как я швырнул его об угол ближайшего здания головой вперед. Его череп разлетелся вдребезги, словно тыквенный фонарь.

Раздалось еще больше тревожных возгласов, затихающих по мере того, как в их рядах распространилось смятение. Улыбнувшись во весь рот, я начал мочить их одного за другим.

Сломать шею. Раскрошить позвоночник.

Пусть этот воткнет нож себе в сердце, а тот будет биться лицом о тротуар, пока не превратится в кровавое месиво.

Мое тело гудело от бьющей из него энергии. Во мне не осталось ни единой эмоции, кроме жгучей решимости.

Умри. Умри. Умри.

Не останавливаясь, не отдыхая. Бросаясь от одного к другому, я уничтожал их в ту же секунду.

Всех до единого, пока Рива снова не сможет спокойно ходить по этим улицам.

Но когда черепа раскалывались, а головы безжизненно повисали, меня пронзило острое чувство, что этого никогда не будет достаточно.

Глава 27

Рива

Лодка покачнулась. Проснувшись от странной тревоги, я сбросила одеяло и приняла защитную позу еще до того, как полностью осознала, где нахожусь.

Из-за двери маленькой спальни не доносилось ни криков, ни грохота. Бледно-серый свет проникал сквозь крошечное окно, отбрасывая мягкое сияние, из-за которого простая мебель казалась еще более тусклой.

Лодка покачивалась – то ли от волн, то ли от того, что по ней ходил кто-то из моих ребят. Я снова опустилась на задницу и втянула когти.

Мне удалось сделать лишь один спокойный, глубокий вдох, как вдруг дверь распахнулась и в комнату вошел Джейкоб.

Он тут же мне улыбнулся, но его глаза не светились дружелюбием. Бледные радужки потемнели, словно клубящиеся грозовые тучи.

Темные пятна покрывали ткань его светло-голубой рубашки – они растеклись по закатанным до локтей рукавам и по груди. Когда он подошел к изножью кровати, где свет был немного ярче, пятна приобрели красновато-малиновый оттенок.

Мой желудок скрутило узлом.

– Что случилось?

Джейкоб так широко улыбнулся, что обнажились все зубы. Засунув руку в рюкзак, он вытащил оттуда пухлый пластиковый пакет.

– Я случился.

Он перевернул пакет, и на пол вывалилась куча каких-то окровавленных штук. Воздух наполнился мясным запахом.

Всмотревшись, я начала различать детали: торчащие пальцы, обрубки запястий и блеск толстого серебряного кольца. Это все были руки.

Руки, оторванные от тел и брошенные у изножья моей кровати.

Мои когти сразу же выскочили из пальцев, а уши по-кошачьи заострились. Дверь в спальню захлопнулась, и я уставилась на нее в ожидании какой-то новой угрозы.

Джейкоб отбросил шуршащий пакет в сторону, и мое внимание снова переключилось на него.

– Беспокоиться не о чем. Они больше никогда не смогут в тебя стрелять. Я об этом позаботился.

Его голос был ровным, но пылким, а блеск в глазах теперь казался почти лихорадочным.

Я пристально на него посмотрела:

– Ты… Они…

– Всех до единого, – подтвердил он с легкой хрипотцой в голосе. – Мы с Дреем выследили их, и я их убил. За тебя.

Он бросил взгляд на свои трофеи.

– Я бы принес их головы, но они все не поместились бы в рюкзак. В любом случае именно своими руками они пытались причинить тебе боль.

– Я…

Я не знала, что сказать.

Следовало быть в ужасе, верно? На моей кровати лежала куча отрубленных рук.

Какая-то часть меня была напугана, и к горлу подкатила тошнота. Но в то же время я ощутила странную легкость.

Мы были в безопасности. В безопасности от охотников, которые пытались нас убить.

Потому что Джейкоб пошел и позаботился о них еще до того, как мне пришлось снова начать о них тревожиться.

Он смотрел на меня так пристально, что моя кожа вспыхнула под его взглядом. Но какой бы реакции Джейк ни ждал, он, должно быть, ее не получил, потому что что-то в его лице дрогнуло.

Подумав обо всех усилиях, которые он ради меня приложил, я ощутила укол сожаления. Но я не знала, чего он ждал. Не знала, смогу ли ему это дать.

– Они не единственные, кто причинил тебе боль, – сказал он срывающимся голосом и достал из кармана нож. Кровь, размазанная по его тяжелому лезвию, наводила на мысль, что именно им были отрезаны все эти руки.

Он поднес нож к своей руке, прямо под закатанным рукавом.

Что-то в моем сознании оборвалось. Я не могла до конца понять, что вижу, пока он не поменял угол наклона ножа, чтобы вонзить его в себя.

Из моего горла вырвался крик. Я бросилась вперед и схватила его за запястья как раз в тот момент, когда из-под кожи начала сочиться кровь.

Мои руки казались крошечными на фоне бугрящихся мышц Джейка, но сверхъестественная мощь позволила мне отодвинуть нож от его предплечья.

Из пореза, который он успел нанести до того, как я подскочила, потекло еще больше крови. Из меня снова вырвался болезненный стон, и я прижала к порезу ладонь.

– Нам нужен Дом.

Я глубоко вдохнула, готовясь позвать нашего целителя, но Джейкоб покачал головой.

– Нет. Я причинил тебе боль. Я отравил тебя этой гребаной рукой. Я не заслуживаю того, чтобы она у меня оставалась.

Он говорил искренне. Каждое слетавшее с его губ слово было наполнено той же яростной решимостью, с какой он обвинял меня в убийстве Гриффина.

Джейкоб продолжал:

– Я не могу изменить то, что произошло, но могу показать тебе, что все кончено. Я могу за все заплатить. Я…

– Только не так, – перебила я. – Ни за что, Джейкоб.

Я крепче прижала ладонь к его ране. Из нее сочилось совсем немного крови, так что ему вряд ли удалось нанести слишком глубокий порез, но мое сердце все равно наполнилось болью.

Джейкоб смотрел на меня так, словно не мог поверить, что я ответила отказом. Когда слезы, жгущие мне глаза, вырвались наружу, он вздрогнул.

Он разжал пальцы, и нож упал на пол.

Осев, Джейк прислонился головой к краю кровати у моих колен. Я по-прежнему держала его руку.

– Я причинил тебе столько боли, – пробормотал он. – Но не могу ничего изменить. Не могу ничего исправить. Я не знаю, что мне делать.

У меня перехватило горло. Я продолжала сжимать его предплечье, но понятия не имела, что сказать.

Парень передо мной казался потерянным и одиноким, но он так сильно меня оттолкнул, что я не знала, смогу ли когда-нибудь снова до него