И вот, настоящие воры нападают на сук и отказываются с теми работать, сгоняют их отовсюду, избивают. Ведут себя с ними, как с последними доносчиками.

Вы только представьте. Идешь ты воевать с нацистами, может, ты и сам из евреев, – он пожал плечами и махнул рукой на Фина. – Ну мало ли. Каждый вправе воевать и защищать своих. А как иначе? Только потом… Таких людей в ГУЛАГе преследуют, – он глянул на Звиада и обратился конкретно к нему: – Одни тебя в жопу имеют, а другие в рот.

Звиаду стало жутко, но Дэми не дал ему отвести взгляд. Звиад опустил было голову, но стоило ему поднять глаза, а Дэми тут как тут, поджидает его.

Дэми прошептал ему:

– Вот знал ты об этом?

– Нет, – ответил Звиад. – Об этом я не знал.

Дэми не сводил с него глаз. Напряжение нарастало. Звиад пытался вести себя как ни в чем не бывало. Он взял пачку «Парики Экстрим» и открыл ее, якобы с непринужденным видом, но заметно трясся. Теперь мы все перепугались, но слишком были пьяные, чтобы успешно это скрывать. Звиад взял было чипсину, но во рту все пересохло, и проглотить ее он не смог. Признав свое поражение, он положил пачку обратно на стол.

– Но! – продолжал Дэми, осклабившись на Звиада. – В итоге суки думают, ну ладно, к черту это все – сами понимаете. Возьмем перебьем этих всех настоящих воров и захватим власть. Всех их перебьем. Вот и стали убивать их, прямо на месте. В тюрьмах, в лагерях, на улицах, в клубах. Такая вот воровская война. Сучья война. Воровская война. Шла эта самая Сучья война лет двадцать-тридцать. Суки убивали воров, воры убивали сук, и так по кругу. Пришло новое поколение, и по следам отцов раскололось ровнехонько надвое. Даже раздельные тюрьмы выстроили, чтобы держать нас порознь.

Он откинулся в кресле и сделал большой глоток чистой водки.

Я встретилась глазами со Звиадом. Теперь он, видимо, понял, как опасен Дэми. А Фин и в ус не дул. Он так напился, что уже ничего не соображал.

Дэми открыл было рот, чтобы залить еще водки, и, по-видимому, как-то так поднял язык, что изо рта у него брызнула слюна и безупречной дугой приземлилась на стол. Заметив это, он удивлено рассмеялся, показывая пальцем на забрызганную скатерть.

Звиад засмеялся, но смешок вышел какой-то сдавленный и неуклюжий.

– Да, – ухмыльнулся ему Дэми, – такая вот Сучья война.

Звиад весь съежился и хмуро уставился на стол. Исходившая от него угроза как испарилась. Все мы это ощутили.

Фин оглянулся на меня и удивленно распахнул глаза, точно зевака на ярмарке. Он был мертвецки пьян.

– Так куда вы двое едете, еще раз, принцесса? – спросил Дэми.

– В Париж, – соврала я. – Пересадка в Милане. А вы куда едете?

Фин легонько затряс головой, но не стал мне перечить.

– В Париж, куда и вы, принцесса. До Милана еще целый час. – Он поднял за меня тост, и глаза у него стали темные и злые. – Надо больше водки!

У нас осталось еще треть бутылки, но тут Звиад вскочил на ноги.

– Я пойду, – он чуть было не отдал честь. На ватных ногах развернулся и пошел в сторону вагона-ресторана.

Дэми встал следом со словами:

– А я пойду отолью.

Назад Звиад уже не вернулся.

43

– Вот сейчас было стремно, – констатировал Фин. – Вся эта штука про тюрьму? Это правда?

– Фин, он рассказывает это, чтобы нас запугать, – ответила я. – Дэми – наемный убийца.

Фина это очень заинтриговало, он опять достал свой телефон.

– Может, расспросить его об этом?

– Надо скорее выбираться отсюда. Дэми за нами пришел.

– Нет. Он уже был в поезде. Он едет в Париж.

– Фин, он сел уже после нас. Помнишь, нет?

Но Фин был недостаточно трезв, чтобы хоть что-то сопоставить. Он медленно заморгал и только сильнее запутался.

Я объяснила:

– Он настоящий преступник. И либо выслеживал нас, либо случайно заприметил и понял, что на мне можно срубить деньжат. Меня ведь заказали. На кону большие деньги.

Для Фина это стало новостью.

– Да он обычный бизнесмен.

Есть один отличный способ развеять самообман, и прекрасно, если это удается, но у нас не тот случай.

– Фин, ты просто конченый идиот.

– Но ведь он забавный, – возразил Фин, как будто это весомый довод. – Ты уверена?

В самый неловкий момент вернулся Дэми – прошествовал по проходу, застегнул ширинку и наигранно крякнул от удовольствия. Он сел обратно и наполнил нам троим стаканы. Но Звиаду подливать не стал.

– Тост! – провозгласил он.

И начался очередной тур упоенного пьянства, или пьянства притворного.

Звиад к нам так и не вернулся. Дэми обронил, что туалет засорился и, если вдруг приспичит в туалет, туда лучше не ходить.

В течение следующего получаса Фин поглядывал на соседнее сиденье, все гадал, куда же подевался Звиад. Даже вслух порой спрашивал, куда тот ушел, но Дэми отвечал что-нибудь утешительное или чем-нибудь его отвлекал, говорил, что ресторан набит битком, или опять пускался бандитские байки травить, на этот раз нестрашные, ведь в Фине он вообще не видел угрозы.

Хотя в какой-то момент он напрягся. Фин, в стельку пьяный, наклонился слишком близко и прошептал:

– Это же вы убили нашу знакомую, Джулию?

Дэми задумался.

– Кого это?

– Нашу знакомую, Джулию Паркер, еще тогда, в Венеции, ее закололи, пырнули много-много раз.

Тут я услышала какой-то шум, едва заметный, приглушенный стук, доносившийся из засорившегося туалета.

Дэми хихикнул.

– Закололи? Ножом? Типа, в панике?

Тут он изобразил, как протыкает Фина пальцем, испуская тонким голоском крики ужаса. Забавная вышла сценка, но он и сам понимал, что это сейчас неуместно. Фин неловко посмеялся: не судите строго. Когда жуткие типы шутят, люди смеются.

А стук все нарастал. И тут гортанный звук, какой-то низкий то ли рык, то ли хрип, привлек внимание Дэми, и он переметнул взгляд на двери вагона.

– Мужчина не пырнет ножом, – сказал он. – Зачем вы у меня такое спрашиваете? Где убили вашу знакомую?

Но все его внимание сосредоточилось на двери в туалет.

– В Венеции, – ответил Фин.

– Очень жаль! – кивнул Дэми. – Еще тост!

Внезапно в коридоре что-то тяжело громыхнуло, и Дэми аж вздрогнул. Прозвучало это, будто кто-то повалился на стену. Фин ничего не слышал. Он уронил голову на стол и спал.

Дэми, неуклюже поднявшись, уронил