Шрифт:
Закладка:
Низкорослый итальянец за стойкой обратился ко мне:
– Виопа sera, signora. Cosa vorresti?
Итальянский y меня ужасный. И мне было жутко неловко, когда я пыталась заказать две маленькие бутылочки вина, по одной мне и Фину, на что обслуживающий меня официант ответил отказом. Две маленькие бутылочки обойдутся нам дороже одной полноценной бутылки вина. Не думаю, что я с ним тогда согласилась, но все было как в тумане, а я, в расстроенных чувствах, старалась не выдать свой ужасный итальянский.
Мужчина откупорил целую бутылку белого вина, поставил на стойку, накрыв ее одним-единственным пластиковым стаканчиком, и спросил у Фина, что ему угодно. Фин хотел водки, но мужчина опять-таки на очень быстром певучем итальянском возразил, что это неразумная трата. Фин не понял, что тот ему говорил, покивал, показал что-то руками, и официант воспринял это как заказ на полбутылки водки.
Вышло очень дорого.
Ни я, ни он уже не могли мыслить трезво. Фину каким-то образом всучили яичный сэндвич с огроменной пачкой чипсов «Паприка Экстрим». Они еще сыграют свою роль в нашем приключении, довольно неожиданным образом.
Вернувшись на свои места, мы устроились за столом и взялись за бутылку. Поначалу алкоголь успокоил, согрел, унял боль. Совсем как лекарство. В любом другом месте можно было бы на этом успокоиться, встать и уйти, вот только мы застряли на неторопливом поезде до Милана. Нам предстояло еще десять часов пути и пересадка в Милане, чтобы добраться до Лиона, а мы как будто останавливались на каждой станции. Вот почему мы стали пить дальше, хотя алкоголь уже сделал все, что мог сделать хорошего.
Может, вы уже заметили, но сон во всей этой истории почти не фигурирует. Мы выкраивали пару часиков то тут, то там – в самолетах, в залах ожидания аэропортов, но, по сути, жили на адреналине. Фин был ужасно худой, а я вообще особенно не пила. Потом еще и отопление в вагоне включили. Я на мгновение, как мне показалось, прикрыла глаза и тут же отрубилась.
Я услышала, как буквально у меня под ухом кто-то разговаривал, и различила голос Фина. Я смутно задумалась, что там такое, мне правда хотелось узнать, но проснуться я никак не могла. Где-то с час я пролежала в отключке. Поезд уже тронулся со станции Виченца, и тут я проснулась, с пересохшим горлом и опухшими глазами.
Что я увидела перед собой, глубоко меня поразило.
Напротив меня, рядом с Фином, сидел тот самый мужчина из Сен-Мартена, это его мы видели с Дофин Луар. Они с Фином улыбались, подавшись вперед, и завороженно слушали человека, сидевшего рядом со мной.
Бутылка водки Фина стояла на столе пустая. Они почти прикончили вторую такую же. Вино тоже прикончили, как и сэндвич с яйцом, только запах остался. Я резко дернулась вперед в попытке стряхнуть с себя сон, и они все радостно на меня обернулись.
Я потерла глаза. Они уже прилично нализались, но Фин их всех переплюнул.
– С добрым утром, принцесса! – сказал здоровяк по соседству со мной. – У меня тост! За нашу принцессу!
Слово «принцесса» он почти что прошипел. Не по душе мне было, как он это сказал.
Я посмотрела на него. Румяный такой, в старомодном сером пиджаке с большими накладками на плечи и засаленными лацканами. Пахло от него сигаретами с водкой, смесью розовой воды и затхлого пота. Может, эти двое заодно? С виду один в один. Но на пьяную голову и в полудреме я не смогла сообразить, что происходит.
Фин представил меня здоровяку, сидевшему рядом со мной: это Дэми. Дэми, это…
Меня зовут Анна, ответила я. Не то чтобы я этим заявляла о своей личности. Совсем еще спросонья, не успев прийти в себя, я забыла, кем я на тот момент по идее была.
Дэми обернулся и пожал мне руку. Ухватившись за нее слегка крепковато. Ладони у него были как лопаты, и в руку мне впилась уйма колец. Костяшки все в шрамах. Его руки мне напомнили схватившие меня за шею на кухне мозольные руки, когда я еще была Софи. Неужели это тот самый мужчина, пытавшийся меня убить? Я вгляделась в лицо, но не узнала его. Он следил за мной слезящимися глазами с желтушными белками. Губы у него изогнулись в улыбке.
Он поднял бокал, указав им на меня:
– Тост!
Фин объяснил, что Дэми подошел составить нам компанию, когда я уснула. Он устроился вон там, когда мы сели в поезд, помнишь? Фин показал на место, которое до этого занимал застенчивый бизнесмен. Я помотала головой, но Фин этого не заметил. А я имела в виду, что никого там больше не было, когда мы садились на поезд. Кто-то зашел уже после нас и сел туда, откуда мы бы его не увидели. Но Фин был пьян. Он совершенно об этом забыл.
Так вот, продолжил Фин, когда я уснула, Дэми присел немножко поболтать и выпить, а потом, на остановке в Падуе, на поезд сел еще вот этот малый! Он указал мне на мужчину рядом с ним. Не думаю, что Фин его узнал.
– Привет! – откликнулся тот. – Меня зовут Звиад! – Английский у него был хороший. – Простите. Мы съели ваш сэндвич, но вы не волнуйтесь. Я принес еще водки!
Это вызвало у Дэми восторженный возглас.
– Знаешь, кто это такой? – спросила я Фина, показывая на Звиада.
Те оглянулись друг на друга и расхохотались.
– Это тот самый человек, который нас преследовал!
– Знаете, – сказал Звиад, весь из себя румяный, широкоплечий, с голосом на удивление мягким, – мисс Букаран, должен вам признаться: для меня это честь. Вы ведь дама знаменитая, – он прижал руку к груди и поклонился, насколько позволял ему столик.
– Откуда вы родом?
– Албания.
Я перевела взгляд на второго мужчину.
– Вы тоже?
– Нет! – ответил Дэми, наигранно оскорбившись. – Сам-то я грузин.
Тут все бурно расхохотались. В течение всего путешествия, если вдруг повисало молчание или пропадал настрой, кто-нибудь повторял эту шутку, и все тут же смеялись. Так и продолжалось вплоть до удушения гарротой в туалете.
Фин объяснил, что Звиад сел на поезд и, ну, сама понимаешь…
– Нет, – отвечала я, – не понимаю.
– Ну, – сказал Фин, – очевидно, на твой счет он имел намерения отнюдь не благородные.
– Приказ есть приказ, – извиняющимся тоном хмыкнул Звиад.
– А я
