— Алистер сказал мне тоже самое, когда… когда увёл меня от мамы.

— Правда? — удивилась я и даже привстала на локте, — никогда бы не подумала, что он тебе такое скажет.

— Да я тоже, я вообще не ожидала, что он за меня заступится. Я думала, что он меня… ненавидит.

— А куда вы ушли? — невзначай спросила я, хотя меня разбирало любопытство, я даже примерно не представляла, как Алистер мог бы её успокоить, с учетом их сложных взаимоотношений. Да и вообще мне казалось, что ему плевать.

— Да просто в сад подальше от людей. Я так плакала и мне было настолько больно на душе, я даже идти уже не могла. Даже не понимаю, как так вышло, но в какой-то момент… — Ирмис запнулась и заёрзала, посильнее натягивая на себя одеяло, — в какой-то момент я неосознанно обняла его.

Последние два слова она проговорила почти шепотом. Наступила тишина. Если бы я не лежала, то от услышанного просто упала бы.

— А потом? — не выдержала я.

— Ну… он не оттолкнул меня, — смутилась подруга, и я почему-то была уверена, что она покраснела с головы до пят, — когда я это осознала, то сразу отстранилась и сделала вид, что ничего не произошло. Попыталась, по крайней мере. На самом-то деле я была готова сквозь землю провалиться. А когда мы добрели до лавочки, он сказал, что такая реакция родителей на перерождения ребенка почти всегда, и что теперь вы моя семья. Что даже если бы меня приняли обратно, низшему вампиру жить среди людей довольно опасно, чаще всего нас убивают. Да и родители же не вечные, так что всё равно пришлось бы вернуться на земли клана. — Она снова замолчала и повернула голову к окну. — Он много чего говорил. Мне впервые показалось, что он меня не ненавидит, но вчера… пока вас не было, пришло донесение, и Алистер сказал, что это мой шанс проявить себя наконец и продемонстрировать всё, что я усвоила, если вообще хоть что-то отложилось. Но ты бы видела его взгляд, он считает меня просто бесполезным пустым местом.

— Я уверена, что ты преувеличиваешь, — попыталась я её подбодрить, — да и мне почему-то кажется, что ты несколько раздуваешь значимость его слов.

Ирмис повернулась ко мне, в её глазах мерцала печаль. Она вздохнула и покачала головой.

— Ты просто не понимаешь, что это такое, ты не низшая, у вас всё по-другому. Каждый раз, когда я что-либо делаю или говорю, я думаю, как отреагирует на это Алистер. Вся моя жизнь сейчас зациклена на его мнении. Даже когда я сейчас говорю с тобой или принимаю ванную, я постоянно прокручиваю в голове, одобрил бы он это или нет, и если мне кажется, что нет, то я просто не могу это делать, а если делаю, то не нахожу себе места. Я… я даже не уверена, почему я так нервничаю или чего боюсь, но будто… будто я недостойна жить, не знаю. Я неумеха, у меня всё валится из рук… а вдруг он решит, что я настолько ничтожество, что меня и воскрешать не надо было? Я постоянно боюсь его неодобрения, как тогда с этим обмороком. Умом я понимаю, что из-за дружбы с тобой он меня не убьёт или не сделает что-то плохое, наверное… но я просто не могу по-другому, я хочу его одобрения, но у меня плохо выходит.

Она снова замолчала и тихонько всхлипнула, а я взяла её за руку и легонько сжала.

— Я себя чувствую такой никчемной, будто я рабыня. Я понимаю, что всё это как-то глупо, но мои инстинкты выше этого. Девочки в казармах говорили, что у них не так, потому что они изначально были не нужны, со своими высшими они не связаны столь сильно, всё из-за того, что я постоянно с Алистером. А у кого было, они сказали, что потом станет легче, я научусь справляться с этим комплексом вины за всё свои действия, но неизвестно, сколько пройдёт времени, у всех сильно по-разному.

— Может, хочешь переехать в казармы? — предложила я, хотя сильно сомневалась, что кто-либо захочет променять поместье на бараки.

Ирмис быстро замотала головой.

— Низшие меня не очень любят. Многие считают, что мне всё достается на блюдечке, ведь мы подруги, а они в это время прозябают в казармах.

— Оу, — только и смогла сказать я, даже не догадываясь, что у Ирмис и с другими вампирами проблемы, — почему ты не сказала?

— А зачем? — тяжело вздохнула она, — давай не будем сейчас об этом.

— Конечно, без проблем, — улыбнулась я ей, — я уверена, что у вас с Алистером всё станет нормально. Маркус говорил, что с Миссой у них были похожие проблемы. Ну… не считая того, что они были вместе.

— Да, мне рассказывали. Особые недоброжелатели в казармах полагают, что он меня… в общем, что я нужна ему для постельных утех, типа я такая неумеха безрукая, что кроме этого я ни на что не сгожусь. Но знаешь, что самое жуткое… из-за этого комплекса вины и желания одобрения, если б он сказал мне раздеться и лечь, чтоб он… ну ты поняла, я просто подчинюсь приказу, хотя я от одной мысли в ужасе.

Я заметила, что по щеке Ирмис скатилась слеза, и сильнее сжала её руку.

— Послушай, я понимаю, что лезу не в своё дело, но просто знай, что бы не произошло, ты всегда можешь со мной поговорить. Я рада, что ты мне рассказала, я ведь даже не догадывалась, что ты ощущаешь… это так жутко. Но ты не одна, мы всегда с тобой, а если он будет делать что-то плохое, просто пересиль себя и скажи, мы вместе решим любую проблему.

— Спасибо, — улыбнулась она, — это многое значит, правда. Мне тяжело всё это рассказывать, но мне стало немного легче. Давай спать, уже очень поздно.

Длинный коридор слабо освещался тремя светильниками. Рыжие островки света разделялись длинными тёмными участками. Старинный грубый камень местами крошился, осыпаясь на пол, а потолок то тут, то там подпирали деревянные толстые балки. По бокам тянулась длинная вереница дверей.

Я медленно шла по коридору и останавливалась у каждой из них. На некоторых висели замки, а другие были заперты местами гнилыми засовами. Иные двери и вовсе были открыты, но в комнатах было неестественно темно. Я силилась вглядеться и понять, что же скрывалось внутри, но как только я пыталась приблизиться, дверь с грохотом захлопывалась,