Мы подошли… к обрыву. Да, Воздушный сад, так его ещё называли, находился на обрыве Лайланда, в самом конце. Наверх к облакам поднималась хрустальная, переливающаяся бирюзовыми оттенками лестница. Поднимаясь, ты отдаёшься потокам воздушного тумана. Этот туман необычный, он состоит из особых компонентов — малахитового отвара и парящей воды. Благодаря им Кипос Анемос стал самым успокаивающим и красивым местом. Только с этого места призраки могли увидеть остальные аномальные места, не пытаясь избавиться от цепей. С Воздушного сада можно было разглядеть каждую деталь мест, а также потанцевать над этими пейзажами. Здесь, купаясь в дымке волшебного тумана, призраки чувствовали истинный покой, они танцевали вальс, медленный и нежный. Здесь играл оркестр, невидимый, но такой живой, отдающийся эхом. В отличие от Кабака танцы Лайландских призраков были неспешными и чистыми. Туман обволакивал голубые телеса, нежно подхватывал и укрывал собой.

Мы наблюдали эту прекрасную картину, пока не дошли до края лестницы. Сандра, до этого рассказавшая о Кипосе все, нежно улыбнулась и легонько подтолкнула нас в спины.

— Порхайте в тумане любви, молодые голубушки. — Когда я услышала эту фразу, нас обволок малахитовый туман.

Эйдан уж хотел закричать, но дыма тут же подхватила его вместе с ребятами, также как и меня. Моя магия осела на воздушный мягкий туман. Его касания были такими ласковыми, аккуратными и бережными. От них тепло разливалось по всему телу, хотелось укрыться сгустками и заснуть. А виды… виды в действительности были шикарными. Виднелся Лайландский мост, река Акилесса и Нерос, могучие горы, зеленые зачарованные леса и свет аномальных мест. Это был действительно пейзаж, пейзаж, от которого замирало сердце.

Пока наслаждались видами с Кипоса Анемоса, мы уже постепенно привыкли к воздушности тумана, и теперь могли спокойно стоять-парить на густой переливающейся дымке.

Телагея незаметно подкралась к Кертису и схватилась за шею шершавыми от диатеза ладошками.

— Товарищ Ре-вол, — лукаво прокартавила Марати, пока Керт пытался обернуться.

— Товарищ Револ на связи, — спустя пару секунд он ответно ухмыльнулся.

Тела прикусила губу.

— А покатай меня, — сказала она застенчиво, делая щенячьи глазёнки. — Всегда хотела уметь летать и видеть красивые замки под ногами, как принцесса на драконе… Я так ей завидовала, когда мисс Жаклин читала нам о ее полетах. А ведь это моя мечта до сих пор!

Кёртис на секунда распахнул очи, а затем глубоко вздохнул, подхватывая Марати за колени. Кажется, в его глазах промелькнули такие же мечтательные искорки, а на устах образовалась маленькая улыбка.

— …Мне в детстве хотелось так катать младшую сестренку, — Револ тихонько охнул, но потом оживился: — А поскольку младшей сестры у меня не было, тебе придётся ею стать, Андреа!

— Телагея, глу… ВАУ!

Керт подлетел вверх, начав катать Телу по кругу, попутно громко напевая «Yellow submarine». Марати визжала от счастья, вытягивая голову то вверх, то вниз, рассматривая живописные Воздушные виды, пока Юнок, весело блея, пытался угнаться за Кертисом. Теле удалось увидеть каждую гору призрачного Броквена с высоты птичьего полёта, а Револ был готов выпрыгнуть из штанов от счастья, катая маленькую Марати.

— Видишь, вон там за двумя горами твой Этис! — указывал пальцем он.

— А ближе Кабак! — верещала Телагея. — Ха-ха, я вижу его ресторанные улицы! Я все вижу, Кёрти-и-ис!!!

— Это хорошо! — отвечал Керт, прыгая по взбухающим волнам тумана. — Сейчас облаков у меня коснёшься! — и подпрыгнул… ещё выше!

Тела засмеялась.

— Вот видишь, как важно не забывать о своей мечте! — промолвила весело она. — Хоп-хоп, в подходящий момент вспомнил, и она все-таки сбылась!

Они и вправду напоминали веселого брата и беззаботную сестру… А туман нагонял их, игрался и закручивал в игривом танце.

Заканчивалась «Симфония номер 40» Моцарта[20]. Пока ребята развлекались на верху, Эйдан отошёл от танцующих блаженных призраков в дальний уголок, отдал в объятия дымки рюкзак с Эйнари и сам уселся в воздух. Мои волны и туман принялись ласкать его тело, залезать под жилетку и края штанов, поглаживать смущенное мутное лицо и лохматить волосы. Тайлер вздохнул полной грудью и так же, как и толпы призраков, начал ластиться о гладкие тёплые потоки. Эйд скрестил руки на коленях и откинул голову, смежив веки.

Значит, все танцуют, отдыхают, а мы разошлись? Непорядок! Мне же теперь скучно без Кёртиса и Телагеи, а они там в своей идиллии топятся, как камыши в болоте…

Поправив сарафан и пропустив через пальцы туман, присела рядом с Эйданом, рассматривая медленно пульсирующий кадык.

— Как ты, Эйд? — прикусив обсохшую губу, начала я.

Тайлер вдруг раскрыл глаза и посмотрел на меня.

— Н-нормально, — промямлил Эйд, пытаясь скрыть красные щеки.

— Как голова? — я подвинулась ближе.

— Вроде как прошла, — а он отодвинулся.

Че за воду мутит? Может, давление снизилось? Что это с ним?

Так, спокойно!

Я настырно пододвинулась вплотную к Тайлеру, прикрывая руками путь к отдалению. Оставь надежду всяк Елене противостоящий!

— А мне кажется не прошла, — я шумно вдохнула. — Что болит?

Эйдан ахнул.

— Д-да ничего у меня уже на болит! — отмахнулся смущенно он. — Мне просто стыдно перед тобой!

Я выпучила глаза.

— Чего?

— Стыдно перед тобой, говорю, — замялся Эйдан. — Прости, что заставил сегодня стыдиться меня. Я не свинья, правда! Бабушка всегда учила меня этикету, вежливо вести перед дамами и быть настоящим джентльменом. Её уроки были замечательными и поучительными, но я совершенно забыл все детали её обучения. П-поэтому я вёл себя как невежда, находясь будучи в культурном месте. А ты же любишь историю, аристократию и все такое, и я опозорил тебя… И-и если ты ищешь партнера для танца, то на меня даже не смотри… Потому что я не умею танцевать!

Эйд фыркнул и зарылся носом в ворот белой толстовки. А я захлопала глазами, еле сдерживая смех.

Так во-о-от чего он такой мутный! Ох, Эйди так переживает за то, что «опозорил» меня. Ну какой милашка, ну золотце!

Зато он был искренним. Не корчил из себя аристократа, не являясь им, а просто был рядом со мной и ребятами, шутя свои фирменные шутки и громко охая от местной красоты. Знаете, это вполне себе поступок джентельмена — не носить лживые маски.

— Опозорил, это когда гоготал на весь Лайланд оскорбления в мою сторону и в итоге слился, Эйд, — молвила мягко я, высовывая Тайлера из Толстовкабурга, — а ты был со мной до конца. Нафоткал везде, слушал мои рассказы про историю девятнадцатых веков и наслаждался красотой