Шрифт:
Закладка:
— Надеюсь, они так и сделают, — предупреждает он меня, темнота пульсирует в нем и заставляет мои бедра сжиматься. — Тогда они будут знать, что я не только могу добиться невозможного, но и трахать свою девушку как чертова рок-звезда. Кроме того, каким бы я был лидером, если бы не преподнес своим мужчинам в дар свою идеальную голую задницу?
Смех подступает к моему горлу, и я подавляю его, не желая заливаться отвратительным смехом, находясь в окружении такой группы, как эта, — группы, которая в любой момент может развязать войну и превратить официальный бальный зал в кровавую баню.
— Не знаю, насчет того, чтобы преподнести своим людям дар своей задницы, — говорю я ему, и его тьма и голод врезаются в мою грудь, но все равно захватывают меня. — Но я, черт возьми, знаю кое-что, во что ты мог бы вставить.
Злобная ухмылка растягивается на его лице, когда мы выскальзываем через черный вход бального зала. Он ведет меня по узкому коридору, следуя за пожилой парой, которая пытается поспешно скрыться — мысль о том, что сыновья Джованни возьмут верх, приводит их в ужас. Они спешат, а Маркус пристально наблюдает за ними, вероятно, размышляя, как бы напоследок поиздеваться над ними, прежде чем они исчезнут навсегда, но их разговор не дает мне покоя.
— Эти парни обманывают сами себя, — бормочет грубоватый старик своей жене, совершенно не представляя, кто преследует его по длинному коридору. — Джованни этого не потерпит. Он вернется, чтобы отомстить, и я не хочу быть здесь, когда это произойдет. Это будет резня.
— О, милый, — говорит его жена, кладя руку ему на плечо. — Что нам делать? Они потребуют нашей преданности, и если мы откажем им, они придут за нами. Мы никогда больше не будем в безопасности.
Старик усмехается.
— Ничего, — говорит он. — Мы позволяем природе идти своим чередом.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает она, когда они доходят до конца коридора.
Старик тянется к двери, ведущей через кухню для персонала.
— Джиа Моретти, — прямо заявляет он. — Она не будет стоять в стороне и не позволит им подняться. Она знает, насколько безжалостным будет их правление. Они уничтожат все, что встанет у них на пути, и если она умная женщина, то уберет их прежде, чем у них появится шанс подняться.
С этими словами пожилая пара исчезает за дверью, оставляя меня замедлить шаг рядом с Маркусом, в ужасе уставившись на него.
— То, что он сказал, — выдыхаю я, мои руки дрожат от страха. — Он прав? Джиа придет за вами?
Маркус останавливается у небольшого чулана и смотрит вслед паре несмотря на то, что они уже давно ушли.
— В этом мире никогда нельзя быть уверенным ни в чем, — напоминает он мне, зная, что я уже усвоила это на собственном горьком опыте. — Но он прав. Если она умная женщина, заботящаяся об интересах своей семьи, она выступит против нас прежде, чем у нас появится шанс подняться. Я не удивлюсь, если до нее уже дошли слухи и у нее есть план действий.
Мои глаза вылезают из орбит.
— Ты что, издеваешься? — Я таращу на него: мысль о том, что такая опасная женщина придет за моими парнями, просто ужасает.
Маркус кивает, от серьезности в его глазах у меня по телу пробегает холодок. Маркус редко бывает серьезным, поэтому, когда он серьезен, это означает что-то очень плохое.
— Не беспокойся о Джии Моретти, — говорит он мне. — Мы будем готовы встретить ее независимо от того, приедет она завтра или через год. У нас есть то, что ей нужно, и она не станет этим пренебрегать.
У меня глаза вылезают из орбит.
— Скажи мне, что ты ничего не крал у Джии Моретти?
Маркус смеется, его глаза вспыхивают весельем, а его руки опускаются на мою талию.
— Доверься мне, — говорит он, его ухмылка становится шире. — Ты не готова к этому разговору. А теперь хватит разговоров о Джии Моретти и ее плане уничтожить нас. Мне хотелось сорвать с тебя это гребаное платье и погрузить свой член в твою тугую маленькую щелку с того самого момента, как я вошел в твою спальню, и даже Джиа не сможет остановить меня сейчас.
В его глазах вспыхивает тот знакомый темный голод, от которого моя киска изнывает от желания.
— Кто я такая, черт возьми, чтобы останавливать тебя? — Шепчу я, наклоняясь к нему и толкая его к двери маленькой кладовки. — Заставь меня кричать, пока у меня не пойдет кровь из горла.
Я обнимаю Маркуса и поворачиваю ручку двери, и не успеваю я опомниться, как оказываюсь прижатой с другой ее стороны, губы Маркуса на моей шее, мои ноги обвиты вокруг его талии, а его толстый, жаждущий член погружен глубоко в
меня.
— Уф, — стону я, морщась от дискомфорта, когда теплое семя Маркуса вытекает из меня, медленно размазываясь между ног. Я останавливаюсь перед дверью ванной, а Маркус проходит мимо, возвращаясь на вечеринку с более чем довольной ухмылкой, играющей на его теплых губах.
Дверь заперта, и я прислоняюсь к стене, ожидая своей очереди. Я не могу не смотреть вслед Маркусу, и, словно чувствуя мой взгляд на своей спине, он оглядывается через плечо, пожирая меня своими темными, понимающими глазами. Они сверкают смертельной тайной, и меня охватывает трепет, когда то, что мы только что сделали, прокручивается в моей голове. Мои щеки заливает горячий румянец, и он подмигивает, снова посылая по мне волну желания. Как раз в тот момент, когда я думаю, что он не сможет возбудить меня сильнее, он демонстративно проводит большим пальцем по своим восхитительным губам, напоминая мне, где именно эти губы были.
— О, Боже мой, — стону я, извиваясь под его пристальным взглядом.
Видя, как меня охватывает желание, Маркус смеется, и этот мягкий звук разносится по всему длинному коридору. Слишком скоро он вливается обратно на вечеринку, оставляя меня разбираться с беспорядком, растекающимся у меня между ног.
Женщина передо мной заканчивает, и я не упускаю из виду, как она приостанавливается на выходе, оглядывая меня с ног до головы настороженным взглядом, явно не понимая, как я вписываюсь в эту маленькую компанию
