Шрифт:
Закладка:
— Тогда возьми ее. Чего ты ждешь? Он был здесь сегодня вечером. Ты мог покончить с ним в любой момент, и все же ты стоишь здесь, у подножия нашей лестницы, поджав хвост. Ты слаб. Вы все слабы.
Брат сжимает губы в жесткую линию, его челюсти сжаты, гнев закипает в нем.
— Мы не слабаки, — выплевывает он. — Есть разница между слабостью и сдержанностью. Мы умные люди и знаем, когда мы не в своей лиге.
— Это то, что вы себе говорите? — Маркус спрашивает с веселой усмешкой.
Все четверо братьев смотрят на него, и я сдерживаю собственную ухмылку. Он прав. Понятно, что они пришли просить об одолжении, но в этом мире умные люди знают, что одолжения ни к чему не приводят. Они просто глупцы.
Роман наблюдает за ними суженным, подозрительным взглядом, и я практически вижу, как в его голове крутятся шестеренки.
— А нам-то что с этого? — спрашивает он, уже понимая их просьбу еще до того, как она была произнесена вслух. — Если мы уберем Луи и положим конец этой войне раз и навсегда, то что мы получим взамен?
— Нашу преданность, — выплевывает главный чувак, явно не в восторге от этого.
Роман смеется.
— Ваша преданность для меня ни хрена не стоит, — говорит он. — Слова — это всего лишь слова. Виктор был настолько глубоко в заднице у нашего отца, что был бы готов лишить жизни собственных сыновей при одной мысли о том, что они поклянутся нам в верности. Ты хочешь сказать, что готов выступить против дела жизни своего отца только для того, чтобы увидеть, как мы перережем горло Луи? Я, блядь, на это не куплюсь.
— А какой, блядь, у нас выбор? — требует он ответа. — Нам нужно, чтобы Луи не стало, и вы трое — единственные, кто достаточно ебанутые на всю голову, чтобы это произошло. Нравится нам это или нет, но вы здесь надолго, и когда дело доходит до самосохранения, мы сделаем все, что потребуется. Слишком много жизней уже потеряно, и после того, как наш дядя запер вас в этом гребаном замке, мы в долгу перед вами. Мы поклянемся в верности при условии, что Луи умрет.
Роман настороженно наблюдает за ними, изучая каждого из них.
— Вы поддержите нас против наших врагов? Против собственной гребаной крови? — спрашивает он. — Вы знаете, что этот шаг уже вызвал недовольство. Семья раскололась, и война неминуема. Она стучится в нашу дверь и ждет, когда мы ее впустим. Готовы ли вы к тому, что значит быть верными нам?
Каждый из них с трудом сглатывает, быстро поглядывая друг на друга, прежде чем, наконец, кивнуть.
— Да, кузены, — говорит парень впереди и в центре. — Мы готовы.
Роман переводит взгляд на каждого из своих братьев, и пустой взгляд на их лицах абсолютно ничего не выдает, но каким-то образом они прекрасно читают мысли друг друга.
— Ладно, — наконец говорит Роман, и выражение его лица мрачнеет с каждой секундой. — Считайте, что мы договорились. Голова Луи за пожизненную верность, — говорит он, медленно обводя взглядом каждого из своих кузенов. — Мне не нужно напоминать вам, что происходит с мужчинами, которые переходят дорогу мне и моим братьям.
— Мы поклялись в верности, — вмешивается мой преследователь, которому не нравится, когда его допрашивают. — Мы держим свое слово.
— Очень хорошо, — говорит Роман. — Мы дадим вам знать, как только работа будет выполнена.
— Хорошо, — говорит главный чувак. — Мы с нетерпением ждем этого.
И вот так четверо кузенов ускользают в тень, а мальчики поворачиваются, чтобы подняться обратно по лестнице, ведя себя так, как будто их не наняли для завершения дела, которое они же и начали.
— Уххххх, — говорю я, следуя за ними вверх по лестнице и обратно в большой дом. — Вы, ребята, понимаете, что собираетесь убить человека, чтобы отомстить за другого человека, которого вы убили?
Маркус оглядывается на меня, широкая улыбка растягивается на его красивом лице.
— Поэтично, не правда ли?
Я качаю головой и ворчу себе под нос.
— Чертовски безумно, вот что это такое.
Мы все направляемся в неформальную гостиную, и парни плюхаются на диваны, мгновенно обмениваясь идеями о том, как они собираются расправиться с еще одним дядей. Я качаю головой, пересекая комнату и протягиваю руку над камином, доставая чертовски причудливый меч, который был потрачен впустую в качестве украшения.
— Вы, ребята, не устали? — Жалуюсь я, пересекая комнату и кладя меч на пол, прежде чем обыскать комнату и найти длинную кочергу рядом с камином.
Я уже собираюсь взять ее, как Маркус откидывается на спинку дивана.
— Чертовски устал, — бормочет он. — Но слишком многое осталось за кадром после вечеринки. Нам нужно выяснить, где скрываются наши враги.
Я опускаю кочергу рядом с мечом и снова осматриваю комнату.
— Черт, где я найду еще три длинные заостренные штуковины?
Леви ухмыляется.
— У меня есть для тебя длинная заостренная штука.
Я давлюсь собственной слюной, когда Роман свирепо смотрит на меня, пресекая всю чушь, которую Маркус собирался добавить вслед за этим.
— Какого хрена ты делаешь?
— Пытаюсь выстроить пентаграмму, — бормочу я, когда понимаю, что могу использовать ножны от меча. — Решила попробовать призвать дьявола, чтобы он забрал вас, ублюдков, обратно туда, где вам самое место.
Маркус смеется и встает с дивана, прежде чем схватить меня и оттащить назад.
— Черт возьми, детка, — говорит он, опускаясь обратно на диван и притягивая меня к себе. — Если мы отправляемся в самые глубокие ямы ада, тогда тебе лучше, черт возьми, поверить, что мы утащим тебя прямо за собой.
Улыбка расплывается на моем лице, и я поворачиваюсь к нему, прижимаясь губами к его губам, а его пальцы начинают расстегивать маленькую молнию на моей спине.
— Я бы не хотела, чтобы было по-другому.
25
Луна парит высоко в небе, когда мы мчимся по дороге, проносясь по извилистым улочкам самого захудалого района города. Мой взгляд задерживается на темном небе, наблюдая за тем, как луна, кажется, путешествует вместе с нами, хотя, меня преследует все остальное, почему бы не преследовать и большому старому сырному шару в небе?
— Почему мы всегда должны заниматься этим дерьмом посреди ночи? — Спрашиваю я, переводя взгляд обратно на парней.
Леви смотрит на меня, а Маркус тихо спит, как живой мертвец, справа от меня.
