Кай заметил, как дрогнули губы госпожи, будто она собиралась что-то сказать, но в дверь постучали, в комнату вошли слуги и стали торопливо накрывать ужин. Диана попросила принести воду, мази и свежие бинты, чтобы обработать рану Кая.

– Дни такие жаркие, лучше чаще менять повязки, – сказала она, когда они снова остались вдвоем.

– Не переживай – это всего лишь царапина. И меня она почти не беспокоит.

– Никогда мне не ври! Я видела, как ты морщил лоб от боли. Может, рана и неглубокая, но это не значит, что ею можно пренебрегать.

– Я никогда тебе не врал, – твердо сказал Кай. – И никогда не совру.

– Ты умолчал о побоях ранее, – напомнила Диана, ловко нанося мазь вокруг пореза.

– Лишь ради твоего блага. И недоговорить не значит соврать.

– Какого еще блага? – Диана впилась взглядом в Кая, забыв о перевязке.

– Я знал, что тебя это расстроит и что ты сделаешь глупость, – честно ответил он.

– Что значит «сделаю глупость»?! – задохнулась от возмущения Диана.

Она закрыла рану бинтами и встала напротив, скрестив руки на груди. Кай понял, что мог задеть ее своим высказыванием, и стал осторожно подбирать правильные слова.

– Я не имел в виду, что ты глупая. Глупостью я называю твою месть госпоже Талии. Ты же танцевала с Цезарием, чтобы ее позлить. Не стоило этого делать из обиды за меня.

– Я бы станцевала на углях со всеми жителями Мизены и при этом радостно пела, если бы это вызверило Талию!

– Мне бы это не понравилось! – выпалил Кай.

Диана замерла, чувствуя, что язык одеревенел и она не может найти ответа на его странные слова. Она смотрела в его глаза и не могла понять, что так разозлило Кая.

– Я бы тебя не спрашивала, – наконец выдавила Диана остатки своего упрямства.

– Я тебе это не позволю, – Кай склонился к ее лицу и отчеканил эти слова едва ли не в губы.

Кровь стремительно прилила к щекам, делая Диану пунцовой от смущения. Она выронила мазь, и банка разбилась о каменный пол. Диана вскрикнула, отскакивая от осколков.

Кай тоже отступил назад. Ревность еще скребла когтями по горлу, но он старался обуздать ее, наблюдая, как Диана выглядывает в коридор и просит стражников позвать Невию.

Та пришла через пару минут и сразу же стала сетовать, что Диана и Кай ничего не съели. Она быстро собрала осколки и снова оставила их вдвоем, наказав госпоже нормально поесть.

Диана послушно уткнулась в тарелку и вяло жевала хлеб, явно избегая смотреть на Кая, а ему кусок не лез в горло.

Он не знал, что ему делать со своими чувствами к Диане, которые становились все сильнее. Еще немного – и он забудет, в каком положении находится уже четыре года. Он в рабстве. Даже если семья Дианы сделает его вольноотпущенником, в этой стране у него ничего нет. Ему нечего предложить Диане.

– Я выйду на балкон, посмотрю на караул внизу, – сказал Кай.

На самом деле ему впервые за все время захотелось быть подальше от Дианы.

Кай старался заставить себя думать о том, как вычислить предателя на вилле без помощи Аврелия, но его мысли упорно возвращались к их с Дианой будущему. Будущему, которого нет и не могло быть. Собственное бессилие раздражало, и Кай ударил кулаком по парапету. Он не мог решить, как семье Дианы безболезненно выйти из ситуации с Аврелиями, не мог сказать ей о своей любви, он не мог дать ей счастье – он ничего не мог. Кай посмотрел на свою руку с выжженным на ней клеймом раба. Можно срезать кожу и оставить в прошлом годы рабства, но Диану ему не забыть.

Любовь к ней была выжжена на самом его сердце.

Кай не знал, сколько простоял на балконе, но ночь укутала землю покрывалом тьмы.

– Уже поздно. – Диана вышла к нему и посмотрела вниз на стражу. – Патриций так и не вернулся домой. Как думаешь, Аврелий все понял? Он приедет к нам завтра поговорить или сразу приведет армию пиратов? Или сбежит из Мизен, боясь городской стражи и магистрата?

– Все может быть. Глава дома Аврелиев показался мне таким же безумным, как хозяйка этой виллы, – Кай внимательно всматривался в темное небо. – В какой-то момент он был готов изрешетить нас стрелами, не думая о том, чья ты дочь и насколько знатна.

– Что же нам делать?

– Пережить эту ночь. Надеяться, что магистрат прибудет сюда раньше головорезов Аврелия. Как ты любишь говорить, – усмехнулся Кай, – отдаться на волю богов.

– Смертные тоже должны быть сильными, – шепнула Диана, глядя прямо перед собой.

Кай не стал комментировать ее слова, но едва смог сдержать улыбку. Диана наконец перестала слепо почитать солнечного выскочку и заговорила по-другому.

– Верно. Ложись спать, Диана. Но на всякий случай спи в одежде и обуви. Эта ночь может стать долгой.

– А ты?

– Я побуду на балконе.

В этот раз Диана не стала спорить и ушла в комнату. Предостережения Кая ее сильно напугали. Она подошла к алтарю, зажгла свечу и по привычке прижала к груди шкатулку с ликом Аполлона, мысленно рассказывая ему о смятении в своей душе. Было глупо надеяться на его помощь после вчерашних видений и тех слов, что она только что сказала Каю, но Диана просила совета, молила о прощении и честно признавалась, что не знает, как быть. Ей, как никогда, нужна была помощь.

«Золото и железо». Эти слова будто шепнули ей в ухо. Тихо, но настойчиво.

Диана вздрогнула и обернулась, подумав, что это мог сказать Кай, но он так и стоял на балконе. А значит, мужской голос принадлежал либо ее воображению, либо…

– Аполлон? – спросила она в пустоту.

– Золото и железо, – еще отчетливее услышала она, стоя у алтаря в полном одиночестве.

Диана как под гипнозом пошла к тайнику в углу комнаты и вытащила из ниши мешочек денег и короткий кинжал. На миг задержав взгляд на предметах, что сжимала в руках, Диана пошла к постели и спрятала их под подушку.

* * *

– Диана, проснись!

Крик Кая грубо вырвал Диану из сна. Она резко села в кровати, спросонок не понимая, что случилось.

Еще только занимался рассвет. Она растерянно смотрела на Кая, не понимая, почему он так напряжен и с какой стати на улице стоит такой шум. Диана слышала крики людей и гул рожков. Она вскочила с кровати одновременно с тем, как в комнату ворвалась стража.

– Конюшня горит! – крикнул Кай Диане и обернулся к стражникам.