Энеида распахнула глаза и посмотрела на нее так, как никогда раньше. С теплотой и нежностью, от которой защемило в груди.

– Обещаю, я больше тебя не предам. Никогда…

– Расскажи мне все.

– Я завидовала тебе с нашей первой встречи. Ты красивая, добрая, умная – тебя все любят, ты и вправду озарена сиянием Аполлона. Меня так это злило… – Эни закашлялась, и Диана снова хотела дать ей воды, но та слабо мотнула головой, отказываясь. Ей было важно признаться в содеянном, пока силы не покинули ее. – Когда ты поссорилась со всеми, я решила тебя затмить.

– Когда я отказалась продавать Невию тому ослу? – непонимающе спросила Диана, не представляя, к чему Эни вспоминает старую ссору.

– Да… Я так хотела с ними дружить, что повторяла все гадости, которые они говорили о тебе. А когда все разъехались, я испугалась, что снова стану никем… А потом Аврелии стали возвышаться, я старалась подружиться с ними и… влюбилась в Демедия.

– Демедия?!

Диана, забывшись, чуть не выронила кубок с водой. Она не могла понять, что Эни нашла в этом напыщенном павлине. Патриций хотя бы был симпатичным.

– Прошу, не осуждай меня, – всхлипнула Эни. – Диана, он совсем не обращал на меня внимания, и я сблизилась с Селестой. Я так жаждала ее одобрения и любви ее брата, что делала все, лишь бы им понравиться. Играла с ними в азартные игры, обсуждала гладиаторские бои… Мои усилия оправдались – мы с Демедием стали любовниками. Он договорился с Маркусом, чтобы его стража пропускала его ко мне по ночам. Он… он обещал, что женится на мне, а я верила ему. Слепая любовь затмила мне глаза, Диана.

– Юпитер Всемогущий! Что было дальше? – Диана не стала озвучивать, что многие догадывались о любовнике сестры.

– Демедий проиграл много денег Маркусу. Демедий вообще постоянно проигрывал подчистую, мне в этом плане везло больше. Маркус обычно прощал долги другу и только посмеивался над ним, кичась своим богатством. Но недавно Демедий напился и оскорбил Цезария при друзьях. Маркус разозлился и потребовал, чтобы Демедий вернул все долги, иначе он растопчет семью Аврелиев.

– И ты решила ему помочь вернуть долги, – догадалась Диана.

– Прости меня… Я… я так боялась его потерять. Диана, я украла твои пожертвования на храм: подделала за тебя письмо и отправила гонца в Помпеи. Написала, что наша семья пока не может им помочь, чтобы нас не беспокоили.

– Что? Так вот почему я не получила от них слов благодарности! Эни, ну как же…

– Это не все. Я погасила лишь один долг Демедия. Этого было мало. Тогда я продала часть своих украшений, а еще наврала маме: взяла у нее денег, а потом сказала, что потеряла их. И этого тоже не хватало. Тогда я украла мамины украшения и продала их, а она обвинила Бассу.

Диану раздирали противоречивые эмоции: она была зла на Эни, и в то же время ей было ужасно ее жаль. Наделать столько глупостей из-за Демедия!

«Нет… из-за любви», – поправила себя Диана.

– Сколько же денег проиграл Демедий?

– Баснословно много, – выдохнула Энеида. – А я очень хотела ему помочь, и у меня созрел план. Я хотела украсть пожертвования, которые ты собирала на вечере, и отдать Маркусу. Полностью закрыть долг. Я все продумала и так собой гордилась… Селеста уединилась с Гнурром в термах, гости были увлечены постановкой Полуния, вы с мамой ушли. Я хотела поделиться своей идеей с Демедием, но его нигде не было, а потом…

– Ты обнаружила его в покоях Талии?

– Да! – выкрикнула Эни и закашлялась. – После всего, что я для него сделала, он пошел грабить мою мать! Я стала кричать на него, а он напал на меня!

Энеида замолчала, глядя в потолок. Все ее тело болело, напоминая о том, как Демедий набросился на нее. Он выхватил нож, который всегда носил при себе, и стал беспорядочно им размахивать.

– Мне было так страшно и так больно, – расплакалась Эни. – Везде была моя кровь, а Демедий не унимался. Я… я не думала, что он может быть таким. Диана, я ведь боготворила его. Мне кажется, он думал, что убил меня, когда я упала и потеряла сознание. И только поэтому я еще жива.

Диана не знала, что и сказать. Она гладила щеки Эни, утирая ее слезы, жалея ее всей душой. Она смотрела на бинты на ее тонких руках и сама была готова расплакаться.

– Боги, если бы я не отозвала Гнурра, если бы не доверилась Аврелиям… Диана, если бы я была хоть вполовину такой же умной, как ты или мама.

– Эни, ты…

– Не утешай меня, я этого не заслужила. Лучше расскажи, что случилось? Сколько я спала?

Диана пересказала Эни все, что произошло, не умолчав и об убийстве Гнурра.

– Боги, какой кошмар! Наверное, Демедий решил улизнуть через мой балкон – у меня под кроватью лежит веревка. А стража Цезария знает про визиты Демедия. Никто бы ничего не сказал.

– Они спешно покинули виллу после того, как Маркуса ранили. И он тоже до сих пор молчит.

– Надеется, что я мертва. Боится запятнать свое имя. Трус Цезарий, – ехидно прохрипела Эни. – Значит, Демедий собирался сбежать, услышал шаги Гнурра, притаился и убил его?

– Все так. Рядом с телом Гнурра валялась ваза – она вся была в крови.

Диана устало потерла виски – переварить это было тяжело. Во всем, что с ней случилось, Эни была виновата сама, потому что доверилась не тому человеку. Но сказать об этом сейчас Диана бы не смогла. Эни уже заплатила за свои ошибки собственной кровью.

А еще Диана жалела, что никогда не думала о чувствах сестры. Может, будь она добрее и внимательнее к ней, все сложилось бы иначе. Если бы они доверяли друг другу, если бы…

– Диана, мне нет прощения, мама и ты никогда этого не забудете. Какой позор. Я такая глупая… я должна уехать…

– Эни, мы во всем разберемся, – перебила Диана. – Я не злюсь, и Талия тоже тебя простит. Главное, что ты пережила эту страшную ночь.

Энеида закрыла глаза и очень долго молчала. Диане уже стало казаться, что она уснула, но тут Эни слабо пошевелила рукой, находя ладонь Дианы, и едва ощутимо сжала ее пальцы.

– Думаешь, мне есть прощение? – робко спросила она, не решаясь посмотреть на сестру.

– Ты раскаиваешься. Это уже шаг к спасению.

– Почему я не такая, как мама? Она всего за неделю обольстила Тиберия, так и