– То-то, а то я уж было подумал, что…

– Неправильно ты, Станислав, думаешь. Но вот память у меня… – хлопнул Лев Иванович себя по лбу ладонью. – Совсем забыл, что нас на оперативку утром ждет к себе в кабинет наш любимый начальник. Так что звони Дмитрию и предупреди, чтобы к девяти на работе как штык был. Я за рулем, мне несподручно звонить.

Крячко набрал номер телефона Семашко и сказал ему о предстоящем в половине десятого утра собрании в кабинете Орлова.

Глава 14

Высадив Гурова, Крячко уехал, а Лев Иванович не торопился заходить в подъезд. Он решил постоять, подышать свежим морозным воздухом и поразмыслить о ходе следствия. На данный момент, по мнению полковника, в деле все было настолько запутанно и неясно, что до сих пор не приходилось сбрасывать со счетов ни одну из имеющихся версий. «Убить Татьяну могли и Вершинин, и его сын, и фотограф-любовник, и кто-то совсем посторонний, – мысленно рассуждал Лев Иванович. – Тут главное – с какой точки зрения посмотреть на это дело. Если убийство спланировано заранее или оно заказное – то улики, естественно, убийца старался уничтожить или вовсе не оставлять. Если предположить, что теория о проникновении убийцы в подъезд через подвал или чердак верна, то нужно выяснять, как у убийцы оказались ключи от подсобных помещений. А это значит, что нужно идти в управляющую компанию или к старшему по дому. Да и запись с видеокамер соседних подъездов нужно внимательно просмотреть…»

Гуров задумчиво посмотрел через дорогу на переливающуюся новогодними гирляндами витрину и вздохнул.

– До Нового года управиться бы со всей этой историей, – пробормотал он и вошел в подъезд.

Дома его ждала Мария, которая, когда Лев Иванович вошел в гостиную, заканчивала наряжать елку – стоя на стуле, она цепляла звезду на верхушку новогодней красавицы.

Мария повернулась и, улыбнувшись мужу, спросила:

– Ну, и как вам стриптиз – понравился?

– Машенька, неужели ты не могла дождаться меня? – в ответ улыбнулся Лев Иванович. – Ведь тяжелая же елка! И как ты ее только сама поставила!

– А я не сама. – Мария слезла со стула. – Мне сосед, Виктор Степанович, помог. Он и с балкона ее занес, и установил.

– Ну вот, а меня теперь будет совесть мучить, – развел руками Гуров.

Мария подошла к мужу и положила ему голову на грудь.

– Через полчаса вся Европа будет праздновать Рождество, – сказала она. – Голодный? Хочешь чего-нибудь существенного пожевать или молока попьешь с медом?

Лев Иванович погладил Марию по голове. Ни молока, ни чего-то существенного ему не хотелось, но он видел, что жена хочет сделать ему приятное, поухаживать за ним, поэтому он сказал, махнув рукой:

– Давай молока, но маленькую кружку и чтобы не сильно горячее.

Пока Гуров переодевался и умывался, Мария согрела молоко и, поставив чашку на журнальный столик возле любимого кресла мужа, зажгла на елке гирлянду. Гуров послушно выпил молоко. Свет они не стали зажигать, сидели вдвоем в полутьме и, держась за руки, смотрели на мигающие разноцветные огоньки.

– Тебе будильник на какое время поставить? – прервала долгое молчание Мария.

– Ставь на восемь, завтра только к девяти поеду. Все равно пока Орлову в половине десятого не доложимся, работы никакой не будет. Хоть посплю в кои-то веки подольше.

– Уже полночь – время ангелов, – тихо произнесла Мария.

– И демонов, – добавил Гуров устало. – Идем спать?

– Иди, мне еще роль повторить нужно. Завтра спектакль.

– Хотел бы я на него прийти, да, видно, опять не получится. – Лев Иванович встал и отправился в спальню, но потом обернулся и внимательно посмотрел на жену: – Маша, а ты никогда не хотела от меня уйти? – неожиданно даже для самого себя задал вопрос Гуров.

Мария удивленно посмотрела на мужа:

– Иди спать, горе мое. Это же надо так устать, чтобы такие глупые вопросы после стольких лет совместной жизни задавать, – недоуменно сказала она и рассмеялась.

Ее смех успокоил Льва Ивановича, и, засыпая, он думал о том, какой у Марии красивый смех, а он столько лет этого не замечал. И уже в полусне он решил, что обязательно скажет об этом Марии утром.

Утром Гуров проснулся ни свет ни заря, когда на улице было еще совсем темно, а жена еще сладко спала. Тихо, чтобы ее не разбудить, Гуров вышел из спальни. А проснулся он так рано потому, что еще во сне ему пришла в голову одна интересная мысль. Лев Иванович прошел на кухню и, прикрыв двери, чтобы своим шуршанием и бряканьем посуды не разбудить супругу, поставил на огонь кофейник. Подойдя к окну и глядя на переливы гирлянд в витрине супермаркета через дорогу, он стал обдумывать мысль, из-за которой так рано встал. По своей давней то ли привычке, то ли особенности характера удерживать в голове весь ход расследования он вдруг вспомнил, что напротив дома, где живет Вершинин, тоже есть магазинчик. И Гуров, когда приезжал допрашивать Александра Вадимовича, оглядывая местность, заметил, что на фасаде этого магазинчика торчит пара камер, направленных в разные стороны: одна – на парковочную площадку, а вторая – на входную дверь магазина. Но почему-то тогда ему не пришла в голову мысль, что записи с этих камер могут ему как-то пригодиться в расследовании.

«Хорошо, если записи с них еще никто не стер. Как-никак, уже полгода прошло, – подумал Лев Иванович. – Если за передвижениями Вершининых кто-то следил, то он наверняка мог спокойно это делать или из магазинчика, или, если приехал на машине, – с парковки. Продуктовые магазины открываются обычно в восемь часов, поэтому если я подъеду к открытию, то наверняка смогу узнать что-то о записях – целы они или нет. В любом случае, эту вероятность нельзя не учитывать. А заодно созвонюсь с охранным агентством, которое курирует дом Вершинина, и спрошу насчет записей с видеокамер, установленных у других подъездов. Возможно, сохранились видеозаписи, снятые камерами в тот день, когда убили Татьяну».

Лев Иванович налил себе кофе, достал записную книжку и стал искать нужные ему номера телефонов. Через полчаса он уже садился в свою машину. Цели номер один и номер два в его утренней поездке уже были намечены, и его сыщицкий нюх подсказывал ему, что он непременно найдет то, что ищет – видеозапись, на которой обязательно засветился тот, кто убил Вершинину. Нужно будет только убийцу на этом видео отыскать среди других людей.

Глава 15

Гуров опять опаздывал на оперативку. Крячко звонил ему несколько раз, но он не отвечал. По домашнему телефону ответила Мария и сказала, что Лев Иванович уехал, по всей видимости, очень рано, потому как уже в половине восьмого, когда она проснулась (еще до сигнала будильника, поставленного на восемь утра), его дома не было, а кофе, который он оставил на столе нетронутым, – уже остыл.

– Не мог позвонить и сообщить, куда его понесло с утра пораньше, – ворчал Крячко, направляясь вместе с Семашко в кабинет Орлова.

– А может, что-то случилось с телефоном? – предположил Дмитрий. – Может, он у него опять разрядился?

– Не знаю, что там у нашего Льва Ивановича разрядилось, – угрюмо ответил Крячко, – но эта его манера – оставлять всех в неведении и пропадать неизвестно куда неожиданным образом – всегда меня беспокоила. А ну, как возьмет когда-нибудь и совсем пропадет!

– Не дождетесь, – раздался за спинами оперативников веселый голос Гурова.

Крячко и Семашко резко остановились и развернулись в сторону, откуда прозвучал голос, так резко, что Лев Иванович едва не врезался в Дмитрия.

– Лев Иванович, ну что опять за ерунда! Когда ты перестанешь вот так пропадать с радаров! – возмущенно начал отчитывать товарища Станислав.

– Не ворчи, полковник, – попросил Гуров. – Сейчас зайдем к начальству и я вам все объясню.

– Да уж хотелось бы…

Орлова в кабинете еще не было, но Верочка открыла им дверь и сказала:

– Посидите пока и подождите пять-десять минут. Машина Петра Николаевича в пробке застряла, но он уже недалеко и скоро будет на месте.

– Вот видишь, Станислав Васильевич, не только я один опаздываю, – заметил Лев Иванович.

– Начальству положено опаздывать, – никак не мог успокоиться Крячко. – Орлов, по крайней мере, Веру