Но вот неожиданно материальные дела Левитана начинают поправляться. Он пишет декорации С. И. Мамонтову; Третьяков и Солдатенков начинают им интересоваться и приобретают его работы. Затем в 1887[291] году в печати и обществе обращают внимание на следующие его картины: «Туман», «На Волге», «Осень», «Мельница», «Старый дворик», «Вечер после дождя», «У омута», «Первая зелень» и др. Левитан стал пользоваться популярностью. Счастье улыбнулось ему. Он сразу начал получать значительные суммы за свои картины, и каждая его новая работа уже сопровождалась успехом.

Около 1889 года Исаак Ильич собирался уехать за границу, но неожиданно заболел тифом, который оставил в нем следы на всю жизнь. Оправившись от болезни, Левитан съездил во Францию, посетил Мюнхен, а оттуда отправился в Италию. Здесь художник вдохновился чудными Альпами и написал несколько этюдов: «Весна в Италии» и др.

Недолго пробыл Левитан за границей. Он сильно затосковал по любимой русской природе и вскоре вернулся в Москву, где выставил свои заграничные работы, но они никакого успеха не имели. Говорили, что он уже спел свою песенку и умер для русского пейзажа. Левитану, уже испытавшему большой успех, мучительно было слышать эти упреки. Равнодушие общества к его заграничным пейзажам совсем поразило художника, и он был сам не свой. Целые дни он угрюмо молчал, не мог найти себе места. Его натура была бессильна перенести это, и он очень изменился.

Вскоре он снова поехал на Волгу вместе со своей хорошей знакомой, художницей Кувшинниковой, и здесь со рвением взялся за работу. После этой поездки у Левитана появились такие шедевры, как: «Над вечным покоем», «Владимирка», «Последний снег» и др.

Левитан – дитя русской природы. Разумеется, петь ему отходную после возвращения из-за границы было явной нелепостью. В этом всех убедил сам художник после своей поездки на Волгу. Успех снова обратился лицом к этому большому таланту. Любовь к искусству и изумительная энергия не оставляли его.

Про Левитана шла молва и далеко за Москвою. Так, Лувр уже приобретает картины Левитана. В 1900 году на парижской выставке два его пейзажа: «Лунная ночь» и «Озеро» были куплены за крупную сумму[292]. Словом, Левитан достиг апогея своей славы. Он числится постоянным членом Товарищества передвижных выставок, мюнхенское Общество художников, известное под именем «Secession», избирает его своим членом, а в своей колыбели – Московском училище живописи, ваяния и зодчества – Левитан становится профессором – руководителем класса пейзажной живописи.

В 1899 году в Левитане отозвалась застарелая болезнь сердца, и он уехал лечиться на юг – в Ялту. Здесь за ним ухаживал его друг – А.П. Чехов и его сестра Мария Павловна, которые сильно привязались к нему. Вскоре Левитан почувствовал заметное улучшение, вернулся в Москву и опять взялся за кисть. Но болезнь все же продолжала подтачивать организм художника. В начале лета 1900 года Левитан переехал из Москвы на дачу в Химки вместе со старшей группой учеников его класса для летних занятий. Здесь он простудился и заболел еще серьезнее. Пришлось слечь в постель. Сердечная болезнь, которой он уже много лет страдал, приняла угрожающий характер, и в первых числах июня у постели больного художника состоялась консультация из шести врачей, в которой участвовал и Чехов[293].

22 июля Левитан скончался от легочного кровоизлияния[294].

После похорон в письменном столе Левитана его близкие нашли огромную связку писем, на которой лежала бумажка с просьбой Исаака Ильича после его смерти сжечь их. Большая часть писем принадлежала перу А.П. Чехова, которые по своему содержанию не могли сделаться достоянием других и печати. Желание покойного вынуждены были исполнить. Остальные письма были от таких известных художников, как Поленов, Карзинкин, Серов, Нестеров и другие. Был Левитан в переписке и с Третьяковым, который приобрел его шедевры: «Осень», «Над вечным покоем», «Владимирка» и «Сокольники».

Я.Д. Минченков

ЛЕВИТАН ИСААК ИЛЬИЧ

…Правда жизни видна во всех его произведениях. Он глубоко и упорно изучает натуру, делает массу этюдов, ищет самое существенное для своей картины, в которую вкладывает потом всю сумму своих знаний и переживаний. Не стеснялся, как и Врубель, прибегать даже к фотографии, если она помогала ему раскрыть в природе сложную задачу. Так, в картине «Март» прекрасно написанный снег под лучами весеннего солнца явился, как передавали товарищи Левитана, результатом не только непосредственного наблюдения, но и проверки соотношений светотени по фотографическим снимкам.

Но нигде вы не увидите и признаков фотографии, нигде она не повела художника к грубому натурализму, не заставила его разменяться на ненужные детали.

Эту правду в передаче натуры Левитан требовал и от своих учеников, когда был преподавателем по классу пейзажа в Московском училище живописи. Он подолгу останавливался перед ученическими работами на выставках и метким, изощренным на природе глазом, выхватывал из этюдов учеников самое верное и за него хвалил.

Тогда выдвигался большой пейзажист С.Ю. Жуковский, еще учившийся в Училище. Левитан изучал каждый его этюд на выставке, расспрашивал, сколько времени он писал их, и от многих приходил в восторг.

В каждой реалистической вещи Левитана, в каждом этюде оказывалась его душа. Левитана породила переживаемая им эпоха и нянчила нужда. Но Левитан не уступает, хотя в то время многие чуткие талантливые натуры быстро изживали себя или уходили от жизни, впадая в крайний индивидуализм, мистицизм, в худшем случае прибегая и к зелену вину. Все было.

Мне наряду с Левитаном рисуется никому не известная, никем не упоминаемая фигура его друга, школьного товарища Часовникова[295], прошедшего этап мистицизма до самой бездны.

В тяжелые дни своего ученичества, когда Левитану приходилось ночевать под скамьями в училище живописи и питаться на три копейки в день, он подружился с Часовниковым, очень одаренным и чутким юношей. Василий Васильевич Часовников, находившийся в немного лучших материальных условиях, всячески помогал Левитану, делился с ним куском хлеба, давал бумагу, угли для рисования и оберегал от всяких неприятных случайностей в товарищеской среде. Эти две фигуры при всем своем несходстве имели в себе много общего, олицетворяя веяние времени.

Левитан в школе проявил себя талантливым пейзажистом, со своей особой нотой. Он умел находить в природе мотив и умел овладеть им. В большинстве самый эпизод его представлял целую картину.

Часовников говорил: «Пойдем мы компанией на этюды в окрестности Москвы, бродим, бродим и ничего не найдем интересного, а Левитан сядет за первый попавшийся куст и приносит домой прекрасный мотив для пейзажа, и вполне проработанный». В классах хорошо работал и Часовников.

Левитан кончает школу и упорно пробивает себе дорогу. Сперва его не признают, потом с ним мирятся и, наконец, восхищаются. Передвижники долго выдерживали