Она всегда знала, Борис ей верен. Уж что там случалось в командировках, не ее это дело. Он был ей верен по жизни. Они были настолько двумя половинками неправильно разрезанного яблока, что сложно их обоих было представить в других парах. И вдруг Римма осталась одна. Со своим незащищенным отгрызенным боком. А Борис выглядел счастливым. То есть его дыра была закрытой. Кем?

Она увидела их в автомобиле. Случайно. Ехала на своей «мазде» из магазина, остановилась на светофоре. Банальная ситуация. Машина Бориса стояла чуть-чуть наискосок, она сразу поняла: он не один и рядом девушка. Кто она, поняла не сразу, и не ожидала от себя, что поедет следом. Кто же, кто? Почему-то очень волновал именно этот вопрос. Не то, что Борис не один, а конкретная персона. С кем? Нину она узнала не сразу. Огромные, подведенные черным глаза, голые плечи. Одной рукой Борис вел свой новый джип, а другой обнимал Нину за плечи.

Почему-то все мысли сконцентрировались на машине. А ведь удачный все же цвет. Борис хотел купить «графит», а Римма настояла на этом, более светлом тоне. И при разном освещении машина смотрелась по-разному. Вот сегодня – цвет оливковый. Потому что солнце. А если пасмурно, то цвет становился папоротниковым. Нет, определенно удачный цвет. Очень удачный. И совсем ни к чему был бы этот банальный «графит». Можно тогда уж просто купить черный автомобиль. И машина сразу потеряет свое лицо!

Римма не помнила, как доехала до дома, как ей удалось сохранить самообладание и, как всегда, быть с мужем приветливой, и проверить у ребят уроки, и приготовить вкусный ужин.

Она перестала считать время, плыла по течению и ждала. Ждала того страшного разговора, признания. Она знала Бориса, она понимала, что он не сможет вести двойную игру, и скоро ему придется выбирать. Римма не была уверена, что муж выберет ее.

Разговор произошел недели через две.

– Нужно поговорить, – сухо сказал Борис и прошел первым в кабинет.

Римма на ватных ногах последовала за ним.

– Да, Боря.

– Хотел посоветоваться.

– Слушаю тебя. – Римма пыталась вести себя спокойно.

– У Феликса роман с Ниной.

Римма ожидала всего, только не этого, она села за письменный стол, пытаясь сообразить, что сейчас ей сказал муж.

– Подожди, я что-то не пойму, Феликс, Нина. Откуда ты знаешь?

– Римма, может же просто разрушиться семья!

Римма попыталась собраться, перевести дыхание, остановить учащенное сердцебиение. Как хорошо, что у них в кабинете такие удобные кресла, которые окутывают тебя целиком. И сразу появляется ощущение защищенности, покоя.

– Да постой, почему сразу семья? И потом, какие глупости, Нине тринадцать лет! – Она уже взяла себя в руки, говорила ровным, спокойным голосом.

– Да ты не знаешь, какая это стерва!

Римма удержалась от язвительного: «Ты, значит, знаешь. Вот интересно, откуда?» Сразу в голове сложилась картинка.

Значит, Нина поиграла с Борисом и перекинулась к Феликсу. А до этого, судя по всему, в роли жертвы выступал Семен. Римма тоже заметила, как при всех девочка томно присела к тому на колени.

– Боря, но ведь Феликс не дурак. Во-первых, она малолетка, во-вторых, дочь его друга, и, в-третьих, Феликс очень любит свою жену. Мы все можем замечать в Ларисе какие-то недостатки, но их не замечает Феликс.

– Все он замечает.

– Хорошо, замечает, но это не мешает ему считать Ларису человеком очень ему близким, своей женой!

Борис смотрел на жену воспаленными глазами. И понял: она все знает. Просто молчала, просто ждала. Борис попытался что-то сказать, поперхнулся, закашлялся, слезы выступили на глазах.

– Римма, прости меня, родная, прости. Я очень перед тобой виноват. Я ничего не понимаю, я просто был болен. Иначе я этого не могу объяснить. – Борис опустился перед женой на колени и уткнулся лицом в ее юбку.

– Римка, нужно что-то делать, нужно уберечь Феликса от этого чудовища, пока не поздно.

– Поговори с ним. По-мужски.

Борис плакал, Римма гладила мужа по голове. Она запрещала себе сейчас думать на тему, отчего он плачет. Ему стыдно перед Риммой или он радуется, что вернулся наконец в семью? Или все же оплакивает свою несостоявшуюся молодую любовь?

30

Ирина металась по дому, телефон у Ильи был отключен. Господи, что же делать? Как так вышло, что Нина выросла такой? Кто виноват?

Разговор с Риммой поверг Ирину в шок. Да, проблемы в школе, да, эта история с милицией. И каждый раз они принимали меры, и каждый раз наказывали и отчитывали, лишали денег и удовольствий. И Нина осознавала ошибки и извинялась, и начинали все с чистого листа. А куда было деваться, это же их ребенок?!

За последние полгода в поведении Нины опять произошел неожиданный для матери поворот. Дочь вдруг начала ярко краситься, обрезала все юбки, опять начала дерзить, исчезать из дома. Но при этом подтянула успеваемость. И в школу ходила исправно.

Ирина теперь как цербер: дочь провожала, встречала, регулярно созванивалась с классной руководительницей.

– Видите ли, Ирина Петровна, на первый взгляд и придраться не к чему. Учится почти на одни пятерки, подчеркнуто уважительна с учителями. Но вы знаете, у меня такое ощущение, что это затишье перед бурей. Поверьте моему опыту, что-то тут не так. Я все время вижу в ее взгляде усмешку. И взгляд такой снисходительный. И ее в классе боятся.

– Что значит «боятся»? – не поняла Ирина.

– Не могу вам объяснить, она имеет власть над ребятами, особенно над мальчиками. А девочки сплошь хотят на нее походить.

– Ну, может, и неплохо.

– Может, и неплохо. И еще, – Клавдия Кузьминична замялась, – я недавно видела Нину на улице. Даже не на улице, она ехала в машине.

– В какой машине?

– В дорогой, такого красивого серо-зеленого цвета. Знаете, я не разбираюсь в марках. Я улицу переходила, да она меня тоже видела, даже поздоровалась со мной. Знаете, так снисходительно. За рулем сидел мужчина, значительно старше, может, ваш ровесник, и он Нину обнимал.

– Почему же вы мне сразу не позвонили?!

– Даже не знаю, все надеялась, что это не она, что мне показалось.

– Так показалось или нет?

– Нет, она сегодня на уроке фразу такую бросила: «Я пешком в этой жизни ходить не буду. И на дорогу буду смотреть только из окна машины, а не наоборот», – и вы знаете, она при этой фразе с вызовом посмотрела на меня.

– Вы думаете?

– Я думаю, Ирина Петровна, что наши неприятности еще не закончились.

Ирина попыталась не обращать внимания на этот странный разговор, своего ребенка всегда хочется оправдать. Хотя красивый цвет новой машины Бориса обсуждался всей компанией, и неприятный холодок поселился-таки