Софийского собора были изъяты епископский и царский троны, два мозаичных панно и несколько археологических находок, резные кресты, в том числе знаменитый чудотворный крест 1548 года и Людогощенский крест 1359 года (поклонный крест, получивший название по своему местонахождению на новгородской улице Людогоще), и несколько деревянных скульптур, включая резную фигуру святой великомученицы Параскевы Пятницы, Христа в темнице и несколько маленьких фигурок Всевышнего, которые были помещены в собор ради сохранности. Некоторые иконы остались в нижней ризнице. Туда же искусствоведы и реставраторы перенесли раку с мощами святого епископа Никиты. Оклады и некоторые другие металлические предметы остались в тайниках под лестницей.

Наиболее подробное описание этой операции по вывозу ценностей из-под обстрела дал Пономарев. Хотя он писал по памяти, его сообщение можно считать надежным источником, поскольку Пономарев не только де-факто взял на себя ответственность за художественные сокровища Новгорода после ухода советских войск, но и был единственным, кто досконально знал все фонды. Составленных им списков предметов не сохранилось. На их составление, очевидно, не осталось времени, когда в июле готовился вывоз вещей; Пономарев должен был наверстать упущенное вместе с Вернером Кёрте в Пскове. Судя по всему, при учете по прибытии все соответствовало составу партии при отправке, так как Пономарев нигде не сообщает о потерях в пути. На объекты же, которые остались в Новгороде, никаких документов не обнаруживается.

Обстрелы советской артиллерии не ослабевали; стрельба начиналась главным образом тогда, когда в городе замечали какие-то передвижения. Поэтому транспортировка ценностей происходила ночью. Несколько дней подряд с наступлением темноты в окрестности города прибывали вагоны. На грузовике с газогенератором (бензин в Новгороде достать было невозможно) произведения искусства доставляли на вокзал, и там военнопленные загружали их в поезд. Сольмс руководил демонтажом лично – вероятно, при поддержке Акселя Шпонхольца. Ввиду тяжелых условий граф отказался от идеи вывоза архивных материалов731, но распорядился вывезти тех людей, которые пытались их сохранить: Василия Пономарева и – возможно, по инициативе последнего – сестер Татьяну и Наталью Гиппиус.

В период между поздней осенью 1941 и летом 1942 года Ойген Финк фотографировал поврежденные новгородские храмы, однако результаты этой работы сохранились лишь частично732. Особое внимание, судя по всему, он уделил Торговой стороне: в частности, до нас дошла сделанная им в тот период фотография более или менее сохранной церкви Святых Бориса и Глеба в Плотниках. Судя по растительности и по состоянию постройки, снимок был сделан, вероятно, еще осенью 1941 года. Кроме того, сохранились фотографии фресок в соборе Рождества Богородицы в Антониевом монастыре и в храме Святого Феодора Стратилата «на Ручью», которые также еще не обнаруживают крупных повреждений733. Фотография же северной стороны собора Рождества Богородицы позволяет увидеть сильно разрушенный фасад с разбитыми окнами и уничтоженный главный купол. В снимках интерьера внимание фотографа полностью сосредоточено на богатых фресках, и это заставляет забыть о состоянии здания734. Виды церкви Спаса Преображения на Ильине улице позволяют, помимо повреждений самого храма, оценить состояние южной части Торговой стороны, где ничего, кроме руин, не осталось735. На нескольких фотографиях мы видим интерьер собора Святой Софии, включая дыру, оставленную первым попаданием снаряда736. Апсида расчищена от обломков – это позволяет датировать снимок весной 1942 года, когда уборка следов первых разрушений была завершена.

5 июля, т. е. спустя менее чем неделю после начала своей командировки, Вернер Кёрте принял прибывшие в Псков иконы и все археологические объекты. Под его руководством груз – опять же с помощью военнопленных – был перенесен в хранилище икон, оборудованное в Успенской Пароменской церкви737. До 24 июля Кёрте занимался каталогизацией икон738, но результатов его работы обнаружить не удалось. Некоторые предметы, судя по всему, настолько его очаровали, что он подробно задокументировал их в своих собственных записках. Особенно подробно его описание искусной резьбы, украшающей большой Людогощенский крест, он даже зарисовал ее739. Фотография детали этого креста крупным планом сохранилась и среди снимков Финка740.

У Кёрте была небольшая группа русских помощников: двух военнопленных придали ему, чтобы по мере необходимости поднимать и переносить иконы; в научной обработке ему помогали три человека, «которые в качестве живого инвентаря были привезены сюда вместе с грузом из Новгородского музея», сообщал Кёрте в письме к жене741. Он описывал «двух дряхлых старушек и сравнительно молодого мужчину, которые <…> с трогательной верностью преданы своим древним картинам; одна из женщин превосходно говорит по-немецки, другая до 1917 года была реставратором икон в Эрмитаже, а мужчина – такой своего рода христианский археолог, превосходно знающий новгородские фонды». Это были Пономарев и сестры Гиппиус742. Соответственно, они, по крайней мере в течение короткого периода пребывания Кёрте в Пскове, работали на военную службу охраны произведений искусства743.

Сбор оставшегося

В ноябре 1942 года группа Кюнсберга вывезла из Новгорода очередную крупную партию книг и архивных документов, из которых одна часть предназначалась для Министерства иностранных дел, а другую передали Главной рабочей группе «Остланд», конкретно – государственному архивному советнику Моммзену. На этом, с точки зрения группы Кюнсберга, «новгородская работа» была завершена744. После этого документально подтверждена только одна перевозка ценностей: в августе 1943 года в Новгород был направлен отряд военнослужащих 501‐го полка связи 1‐й армии для сбора и вывоза «представляющих историческую ценность картин», оставшейся церковной утвари и пяти бронзовых люстр из Софийского собора745. Как это часто бывает, рапорт об этой акции дошел до нас благодаря случайности: командир полка Вальтер Войтун оставил его копию у себя в рабочей папке и сохранил ее после войны в личных бумагах746. Группа из семи человек прибыла в Новгород747 16 августа, разместилась в Детинце и на следующий день приступила к работе. Из люстр четыре были еще в хорошем состоянии, а самая большая была сильно повреждена артиллерийским огнем. Составитель рапорта подробно сообщал, что сначала пришлось соорудить тали, с помощью которых опустили первую люстру. Видимо, группа действовала без непосредственного наблюдения эксперта, но в тесном контакте с тем, чье поручение она выполняла (мы не знаем, кто это был), так как после снятия первой люстры по телефону поступило указание разобрать и упаковать ее перед тем, как снимать следующую люстру. Поэтому солдаты сначала разложили по порядку

части снятой люстры и любовались искусным исполнением отлитых несколько веков назад в Нюрнберге украшений, которым посредством кропотливой ручной работы были приданы приятная глазу форма и гармоничный вид, – шедевр средневекового