быстро не растет, у собственников отсутствует риск быть вытесненными из бизнеса. У них есть достойный уровень жизни и занятие. Для чего создавать стрессовую ситуацию, пытаясь расти? Очень интересное недавнее исследование рассматривает неэффективность управления в индийских фирмах[394]. С точки зрения американских норм эффективного менеджмента фирмы в развивающихся странах управляются ужасно. От этого можно даже отмахнуться, как от предубеждения против других способов управления. В частности индийцы очень гордятся тем, как они ведут бизнес при недостатке ресурсов, они называют это jugaad[395]. Подобный способ ведения бизнеса требует изобретательности при использовании того, что у тебя есть, и, возможно, менеджеры ее проявляют. Однако они терпят неудачу в том, что кажется им не имеющим смысла. Например, мусор может копиться на полу магазина до тех пор, пока это не станет пожароопасным. Или неиспользованные материалы упаковывают в мешки и отправляют на склад, однако никто не ведет их учет, поэтому практически невозможно использовать их впоследствии. Когда исследователи, один из которых являлся бывшим консультантом по менеджменту, отправили для работы в течение пяти месяцев с менеджерами случайно выбранных фирм команду высокооплачиваемых консультантов (на безвозмездной основе), прибыль каждой из них возросла на 300 000 долларов, что было не так мало даже для таких относительно крупных фирм. При этом большинство изменений были относительно простыми, как например учет запасов или избавление от мусора. Сложно понять, почему менеджерам, если они хотят повысить прибыль, необходима достаточно дорогостоящая внешняя помощь (если бы они оплачивали консультационные услуги, то они обошлись бы в 250 000 долларов). Они выполняют очевидные действия, если кто-то укажет на них и пристыдит за бездействие, однако, если их предоставить самим себе, они этого не делают. Должно быть, собственники не особо и стремятся делать все, что в их силах.ОЖИДАНИЕ ДЛИНОЮ В ВЕЧНОСТЬ

Компаниям необходима также рабочая сила. Можно предположить, что по крайней мере это не будет проблемой в бедной стране с переизбытком рабочей силы, однако это не так. Даже неквалифицированные работники из Ориссы, одного из самых бедных штатов Индии, будут работать только за ту оплату, которую считают справедливой, даже если альтернативой будет отсутствие работы. Работники, принимающие более низкую оплату, будут наказаны другими[396].

Согласно Выборочному национальному исследованию, проведенному в 2009 и 2010 годах в Индии, не работали 26 % всех мужчин в возрасте от 20 до 30 лет, проучившихся 10 лет и больше. Причиной этому было не отсутствие рабочих мест – доля неработающих мужчин в возрасте от 20 до 30 лет, проучившихся менее 8 лет, составляла всего 1,3 %. Кроме того, доля неработающих, проучившихся не менее 10 лет, в возрасте больше 30 лет составила около 2 %[397]. Мы наблюдаем похожую картину в 1987, 1999 и 2009 годах, поэтому нельзя сказать, что молодым людям сегодня сложнее найти работу[398].

Работы много, но эта работа не устраивает молодых людей. В конечном итоге они соглашаются на работу, от которой отказались будучи моложе, возможно из-за того, что экономические стимулы с возрастом становятся сильнее (их родители, кормящие и дающие кров, выходят на пенсию или уходят из жизни, или они начинают думать о браке), а число вариантов для трудоустройства снижается (в частности, должности в государственных органах имеют ограничения по предельному возрасту и часто как раз около 30 лет).

Эстер обнаружила нечто подобное в Гане. Немногим более 10 лет назад около 2000 подростков сдали (сложный) экзамен, необходимый для поступления в высшую среднюю школу в Гане (соответствует примерно 10–12 классам), однако не продолжили обучение из-за нехватки средств[399]. Треть из них были выбраны случайным образом и получили предложение о полном обеспечении на время обучения в средней школе. Перед тем как отобрать получателей этой стипендии, Эстер и соавторы провели опрос среди родителей о том, какую экономическую выгоду смогут получить их дети от обучения. В целом родители были оптимистичны. В среднем они считали, что их сын или дочь могли бы зарабатывать почти в четыре раза больше после окончания школы в сравнении с заработком, который они могли бы получить без образования. Более того, они считали, что эти выгоды появятся по причине лучшего доступа к рабочим местам в государственных учреждениях, например преподавателями или медицинскими сестрами. Учитывая эти надежды, неудивительно, что три четверти детей, которым была предложена стипендия, ухватились за эту возможность и окончили среднюю школу, в отличие от примерно половины детей, не получивших обеспечения. С тех пор Эстер и ее коллеги следили за прогрессом этих подростков, интервьюируя их раз в год. Они обнаружили много позитивных моментов – подростки узнали в школе много полезного и во многом изменили свой стиль жизни, все они лучше справились с тестом на способность применения знаний в конкретных ситуациях, а девушки не так быстро выходили замуж и заводили меньше детей.

Тем не менее плохой новостью стало то, что влияние образования на средний заработок оказался не столь большим. Исключение составили те несколько человек, которые получили рабочие места в государственных учреждениях. Родители оказались правы в одном: обучение в средней школе на самом деле необходимо для поступления в высшие учебные заведения, окончание которых позволяет выпускникам получить желанную работу. Выпускники средних школ с более высокой вероятностью могли стать учителями, получить должности в государственных учреждениях или получить работу с дополнительными бонусами и фиксированной заработной платой в частных фирмах. Однако в чем они ошиблись, так это в том, что, несмотря на необходимость среднего образования, его недостаточно. Получатели стипендий для учебы в средней школе (особенно девочки) с большей вероятностью продолжали обучение в колледже, однако вероятность по-прежнему оставалась достаточно низкой (16 % среди получателей стипендий против 12 % в группе сравнения). Лишь только несколько человек получили должности в государственных учреждениях. Обучение удвоило вероятность получения должности, однако лишь только с 3 до 6 %, то есть с очень-очень низкой вероятности до просто очень низкой.

Между тем, хотя им было уже по 25 или 26 лет, большинство из закончивших среднюю школу все еще ждали чего-то лучшего. Значительная часть вообще не работала – только 70 % детей из выборки (включавшей экспериментальную и контрольную группы) заработали хоть что-то за прошедший месяц.

Заинтригованные вопросом, чем же они занимаются вместо того, чтобы работать, мы посетили нескольких из них. Стив, приветливый и разговорчивый молодой человек, принял нас в своем доме. Он окончил школу более двух лет назад, однако с тех пор не работал. Он надеялся продолжить обучение в колледже и изучать политологию, чтобы в один прекрасный день стать радиоведущим, однако его оценки на вступительных экзаменах были слишком низки. Он несколько раз пересдавал экзамены, а пока жил на пенсию бабушки и не видел причин отказываться от своей мечты. Возможно, однажды придется это сделать, но пока он считал себя молодым.

Оборотная сторона данного явления состоит в том, что даже в странах с ужасающе высоким