уезжали, и она понимала, что если поедет не с ними, а сама по себе, то привлечет к себе нежелательное внимание. Как бы то ни было, ей пришлось возвращаться в Надьрев в одном потоке с крестьянскими подводами, где находился и фургон доктора Цегеди-младшего. Роза уже глубоко сожалела о своем решении приехать в Цибахазу. Теперь она понимала, что ей следовало просто остаться дома и дождаться там приезда доктора в Надьрев. Все, чего она добилась, появившись в Цихабазе, – это вызвала подозрения. Однако она поступила так, действуя строго в соответствии с указаниями тетушки Жужи.

Бывшая повитуха заверила ее, что доктор Цегеди-младший в тот день не приедет в Надьрев. Она поручилась, что проливные дожди, которые ожидались ближе к вечеру, первые в этом сезоне, наверняка задержат его. Тем не менее она ошиблась, и теперь Розе пришлось ехать с доктором в одном фургоне, гадая о неведомом и беспокоясь о том, что же произойдет, когда они прибудут в Надьрев.

Тетушка Жужи всегда говорила своим клиентам, что «ни один врач никогда не смог бы обнаружить» следов ее деятельности, при этом она понимала, что это верно лишь до определенной степени. Множество улик, собранных воедино, могли бы дать вполне исчерпывающую информацию судебному медику. Бывшая повитуха никогда не предполагала, что тела скончавшихся в результате ее деятельности могут быть исследованы кем-либо, кроме нее самой. Она всегда являлась единственным человеком, который диктовал звонарю причину произошедшей смерти, независимо от того, кто именно умер и как именно он скончался. С освобождением должности звонаря в Надьреве ставки этой игры существенно повысились.

Однако тетушка Жужи (возможно, все еще находясь в эйфории от своего оправдания в апелляционном суде) взяла Розу в качестве очередной клиентки, вполне осознавая, какую угрозу представляет для нее доктор Цегеди-младший. Карл скончался вечером в понедельник, а не в какой-либо другой день недели, что, по ее мнению, было действительно весьма неподходящим временем для оформления всех необходимых (для нее) процедур. Бывшая повитуха знала, что, если бы он скончался в любой другой день, доктору Цегеди-младшему было бы практически невозможно добраться до Надьрева до того, как тело скончавшегося было необходимо похоронить. С учетом этих обстоятельств он был бы вынужден подписать свидетельство о смерти без осмотра тела Карла. Тетушка Жужи, принимая все это во внимание, была склонна обвинить свою сестру и Розу в том, что они поторопились со своей аферой.

К тому времени, когда Роза и доктор Цегеди-младший добрались до Надьрева, небо стало темно-серым. Было такое впечатление, что солнце даже не потрудилось всходить в этот день. Доктор видел, что в некоторых домах, несмотря на день, уже горят лампы. Он притормозил перед домом Розы и выбрался наружу, забрав с собой свою медицинскую сумку. Роза пристроилась следом за ним.

Войдя в дом, доктор снял пальто и шляпу и вошел в спальню, где Карл лежал на кровати. Везде стояла влага из-за сырого утреннего воздуха. Из окна, насквозь продуваемого сквозняками, тянуло холодом. В комнате стоял стойкий кислый запах поноса и рвоты. Доктор опустил свою медицинскую сумку на земляной пол и подошел туда, где лежал его друг.

Тело еще не подготовили к погребению, и на нем оставались следы рвоты. Доктор Цегеди-младший внимательно обследовал эти следы на рубашке Карла. После этого он приподнял грязную льняную рубашку и осмотрел кожу под ней, окинув взглядом спину и грудь. Затем доктор снова перевернул Карла на спину и одернул рубашку.

Он обнаружил у Карла следы сердечного приступа. Но почему этот приступ мог случиться?

Начался дождь, который вскоре принялся лить безостановочно. Он начался гораздо раньше, чем ожидалось.

* * *

У входа в деревенскую ратушу образовалась небольшая лужица, в ней деревенские обычно мыли свои сапоги. Возле деревенского глашатая столпилась группа деревенских, так как доктор Цегеди-младший пропустил свои запланированные утренние приемы, и его пациенты пытались выяснить, что происходит. Доктор коротко принес им всем свои извинения, но, когда деревенский глашатай протянул ему журнал записей на прием, чтобы тот мог сверить график своей работы, он лишь отмахнулся от него.

Цегеди-младший перегнулся через перекладину, ограничивавшую вход в ратушу, чтобы подозвать к себе деревенского глашатая. Капли дождя с его пальто капали на пол и на журнал, который глашатай продолжал автоматически держать перед ним. Глашатай наклонился к нему в готовности немедленно исполнить то, что ему скажут. И он услышал произнесенное ему шепотом на ухо:

Вызови Эбнера. И жандармов тоже.

* * *

Начавшийся ливень быстро размыл все дороги. Для того, чтобы в Надьрев прибыли жандармы, потребовался целый день. Весь этот день доктор Цегеди-младший провел в деревне в доме одного из членов сельского совета.

Тем временем быстрее, чем падали капли дождя, по деревне распространился слух о том, что Карл Холиба умер не своей смертью, а был убит.

* * *

Среда, 8 октября 1924 года

К утру проливной дождь, наконец, прекратился. Канавы превратились в реки, а реки – в целые озера. Продрогшие, насквозь промокшие собаки прятались во время ливня, где могли: под кустами, под различными навесами. Когда же дождь прекратился, они вышли на улицы в поисках еды. Улица Арпада все еще представляла собой сплошную скользкую трясину. Ливень проделал дыры в соломенных крышах некоторых домов, и мужчины, взобравшись на лестницы, занимались ремонтом. Среди деревенских жителей ходили истории о кошках, которые проваливались сквозь промокшую соломенную крышу и, к своему ошеломлению, приземлялись на земляной пол внутри дома.

К тому времени, когда в Надьрев прибыли жандармы, практически все его жители находились уже во взвинченном состоянии. Все это время они провели, прячась под ливнем и обсуждая ситуацию не только с Карлом, но и с другими мужчинами деревни.

Два офицера полиции, Янош Барток и Янош Фрическа, выглядели так, словно были братьями: они были примерно одного роста, хорошо сложенными, с пышными усами, темно-каштановыми волосами, обоим было около тридцати лет. К поясу у них были пристегнуты штыки. Жандармы расположились в доме деревенского глашатая – точно так же, как это было сделано четырьмя годами ранее в ходе допроса тетушки Жужи. Доктор Цегеди-младший появился там вслед за жандармами. Вскоре там оказался и граф Мольнар, чтобы официально засвидетельствовать показания жандармов. Через некоторое время к нему присоединился и Эбнер.

Для дачи показаний были вызваны некоторые жители деревни. Они взволнованно толпились в прихожей ратуши, словно игроки на ипподроме. Они курили, не скрывая своего возбуждения, расхаживая в тесном пространстве и стряхивая пепел в ладони. Среди этих будущих свидетелей по делу бродила группа зевак,