Конни вставила ключи в зажигание, мельком взглянула вбок, на газету, брошенную в кресло. В глаза бросился заголовок на передовице:

БУГИМЕН СНОВА ВЫШЕЛ НА ОХОТУКонни нерешительно потянулась к ней, но что-то остановило её. «Не сейчас» — торопливо подумала она и завела машину. Ей нужно было как можно скорее попасть в пансион, чтобы доказать хотя бы себе: никакой Хэл не ублюдок, который сдал туда свою мать, чтобы избавиться от неё и та умерла, тихо и незаметно.

Как полагается умирать старикам в местах вроде этого.

4

— В этот раз хотя бы останься на ужин, — ворчливо сказала тётя Мириам.

— Можешь вообще остановиться у нас на Хэллоуин, — продолжила тётя Эбби. — Сыграем в ма-джонг.

— Детишки сейчас не ходят по соседям, ты же знаешь: времена неспокойные. В прошлом году в конфетах нашли иголки. Иголки, Господи Боже!

— А если кто-то отравит сладости, как в восемьдесят шестом?

Они были родными сёстрами, и, чем старше становились, тем меньше внешних отличий между ними видела Сесиль. Обе — одинаково пухленькие, низкорослые, с седыми волосами, убранными у одной в пучок, у другой — в укладку под плотный слой лака. И обе — настойчивые до невозможного. Они провожали Сесиль, стоя на крыльце своего старенького дома в Уайтчепеле — ехать было пятнадцать минут от Смирны, может, двадцать по плохой погоде. И обе словно не помнили, что случилось с семьёй Сесиль несколько лет назад, и не слышали соседских пересуд: никто здесь не праздновал Хэллоуин, потому что в этом городе и в других в Кэмдене каждый год в эту ночь кто-то врывался в чужие дома и не оставлял никого в живых.

— Нет-нет, это невозможно, — отрезала Сесиль. — Я никак не могу, потому что уезжаю, вы же знаете.

Конечно, они знали, но были очень упрямы и любопытны.

— Каждый год одно и то же, — закатила глаза тётя Эбби. — Ну возьми хотя бы праздничный кекс…

Сесиль шла к такси, ругаясь себе под нос, с пакетом твердокаменного тётиного кекса с изюмом. Она не собиралась его даже пробовать: просто терпеть не могла! Усевшись на заднее сиденье, Сесиль сказала, куда её везти, и облокотилась о дверную ручку, нервно закусив ноготь на большом пальце. Она глядела в окно, в то время как вторая её рука лежала на ручке электрошокера в сумке. В голове были сплошь мрачные мысли, впрочем, ничего нового. В чём-то её сумасшедшие тётки были определённо правы. Каждый год — одно и то же.

Сесиль ужасно устала от той чёртовой паранойи, в которую сама себя загнала, но избавиться от неё было невозможно. Добравшись до дома, она вручила удивлённому таксисту кекс, буркнув, что у неё аллергия на лактозу. Заранее приготовив ключи, Сесиль недолго провозилась с дверными замками: она навострилась их открывать уже очень и очень быстро. Затем, войдя в дом, бросила прямо на комод куртку и осталась в одной футболке «Открытых сердец». В организации она состояла уже пять лет, не меньше, и недавно с удовольствием помогала в благотворительной акции в местном Луна-Парке в Мысе Мэй. Мыс показался ей таким приятным, спокойным городком, что Сесиль даже размечталась — а не переехать ли ей туда, продав дом в Смирне?

Вдруг зазвонил домашний телефон.

Сесиль сняла белую трубку со станции, переключила на беспородной режим и отозвалась:

— Алло?

— Какой твой любимый фильм ужасов, Сесиль? — скрипучим голосом спросили из старых динамиков.

Сесиль лишь закатила глаза:

— «Я плюю на ваши могилы». Сойдёт, Джой?

Подруга рассмеялась, виновато продолжив:

— Прости, я не удержалась. Завтра же Хэллоуин.

— Ага.

— И меня с ночи ещё достали всеми этими дебильными розыгрышами. Знаешь, в наш куриный ресторанчик заявились парни в масках разных маньяков из ужастиков. Девчонки на кухне визжали от восторга.

— Да уж, — вряд ли Сесиль визжала бы от восторга. — Наверное, это очень весело.

— Ладно, мир, — вздохнула Джой.

Она была единственной из всех подруг Сесиль в курсе того, что с ней случилось в прошлом. Не в подробностях, конечно, но всё же. Джой знала, как сложно держать это в себе. Такие воспоминания похожи на инфекцию: медленно отравляют изнутри, причиняя страдания, и чем дольше их терпишь, тем хуже становится. Да и потом, не зря же этот фонд назывался «Открытые сердца». Каждый — или почти каждый — волонтёр там чего-то да натерпелся.

Кому, как не Джой, знать, какой жестокой сукой порой бывает судьба.

— Послушай, завтра я собираюсь пойти в кино, — заметила Джой и, помолчав, добавила. — Я была бы очень рада, если бы ты составила мне компанию.

— Чёрт, прости. Но у меня автобус сегодня ночью.

— Куда-то уезжаешь?

— В Онтарио. Хочу взглянуть на Ниагара-Фоллс: взяла себе туристическую путёвку по дешёвке.

— Вы поедете с Кевином?

— Нет, — Сесиль прошла на кухню, по пути включив везде свет, и, открыв холодильник, довольно долго изучала, что взять с дверцы: молоко или апельсиновый сок, чтобы залить хлопья. — Я хочу просто развеяться, отдохнуть одна, понимаешь? Иногда мне это надо.

— Да, конечно. — Джой горестно вздохнула. — Просто я уже чертовски давно не отдыхала. Кажется, целую вечность.

— А ты не боишься праздновать Хэллоуин?

Джой шумно вздохнула:

— Я не праздную. Просто иду в кино.

— Тогда можешь пригласить того парня, с которым ты уже ходила на свидание, — невинно заметила Сесиль и улыбнулась. — Как там его…

— Хэл. И это было никакое не свидание! — вспыхнула Джой, однако в её голосе Сесиль тоже услышала улыбку.

Ей ли не знать собственную подругу. Она всё же выбрала сок, толкнула дверцу бедром, поставила бутылку на кухонный стол и полезла за миской.

— А что же это иначе? Напомни мне, как давно вы встречались?

— В последний раз? Вчера, — Джой стала вдруг задумчивой. — Он довёз меня до парка и даже ждал некоторое время, но затем ему понадобилось куда-то уехать. Кажется, позвонили с работы.

— У него есть работа? Вау! Я впечатлена.

Подруги рассмеялись. Сесиль насыпала в миску хлопья и хорошенько размешала их ложкой прежде, чем налить сок.

— Он такой серьёзный и взрослый. Не смейся! Он действительно не похож ни на одного моего бывшего.

— Ты так говоришь, словно их у тебя была целая куча.

— Двое.

— Один, Джой; тот парень не в счёт, вы с ним даже ни разу не целовались.

Джой шумно выдохнула в трубку. Сесиль уселась за стол со своей миской, захрустев сахарными колечками «Кранчис».

— В общем, какая разница. Он реально классный. И нереально красивый, как с фотки в пинтересте.

— Таких