– Ну, если ты так уж хочешь этого – пожалуйста. Ни один волосок с ее головы…

Внезапная энергия, которую я использую, чтобы освободиться от ее хватки, поражает меня саму. Думаю, понимание того, что это сработало бы и раньше, придает мне смелости и сил. К тому же я осознаю, что у меня есть только одна попытка. Едва моя рука освобождается, как меня охватывает смесь безумия и гнева. Я начинаю дико вопить. Ору и визжу, как Львиное Сердце, когда он по-настоящему злится и его дыхание становится настолько горячим, что на нем можно поджаривать овощные шашлычки. К моему изумлению, ведьма не решается коснуться меня вновь. В то же время я замечаю, что тьма призрачного коридора времени проясняется. Сначала она становится красноватой, потом – желтеет. Там что-то светится.

– Клэри?

Голос звучит ужасно далеко, но я все равно узнаю его. Испе́р, он зовет меня, и я поворачиваюсь в сторону его голоса. Я вижу, как он стоит в начале коридора в пекарне, вернее в том, что от нее осталось. За спиной Испе́ра огромная дыра, потолок наполовину обвалился. На ладонях Испе́ра горят огни, похожие на маленькие костерки. Они освещают тьму прохода.

Я не медлю ни секунды. Издав последний агрессивный вопль, бегу обратно в пекарню и спустя несколько шагов оказываюсь рядом с Испе́ром. И тут что-то проносится у меня над головой. Ведьма последовала за мной!

Испе́р тут же атакует волшебными молниями, а ведьма, – которая кружит по пекарне так быстро, что из-за своей невероятной скорости становится почти невидимой, – отражает его удары, и от пекарни постепенно остаются одни осколки, дым и кучи пепла. Пекарня все больше и больше превращается в руины, но мир снаружи по-прежнему остается недоступным моему зрению. За стенами все черным-черно: барьер ведьмы все еще там. Кроме Испе́ра проникнуть сквозь него так никто и не смог.

Я вижу все это, пока ползу по полу к прилавку, надеясь укрыться за ним. Оказавшись там, обнаруживаю Випа и его дедушку, которых кто-то уложил на пол в застывшем состоянии и затолкал в угол. Наверняка Испе́р. Он не хотел, чтобы этих двоих чем-нибудь задело, если дойдет до драки!

Я ложусь на живот, потому что зрелище, которое меня окружает, принимает апокалиптические масштабы. Вокруг летают камни; лазурные, ядовито-зеленые и кроваво-красные вспышки света издают едкие запахи, пронзительные звуки, оглушительный грохот и совершенно нереальные колебания температуры. Временами моя кожа едва не лопается от жара, а в следующий момент я дрожу от морозной стужи.

Когда внезапно наступает тишина, я подползаю к краю прилавка и осторожно заглядываю за угол. Испе́р и жена повара стоят друг напротив друга. Она горько усмехается и съеживается, ведьма теряет в росте и прибавляет в весе. В один миг на ней оказываются фартук и платок, у нее двойной подбородок и толстые розовые пальцы. В руке корзина: она лезет туда, чтобы достать яблоко. Все в ней напоминает безгранично добродушную рыночную торговку, которая безумно любит детей и хочет подарить Испе́ру сочное золотисто-красное яблоко.

Испе́ру она, в лучшем случае, доходит до груди. Она не угрожает ему, просто протягивает яблоко, но боевой дух Испе́ра, похоже, улетучивается. Явный смертельный страх читается в его глазах, когда он смотрит на маленькую рыночную торговку и не может пошевелиться. Он словно парализован.

– Ты смотри! – восклицает торговка. – А малыш-то меня помнит. Тогда ты хотел получить яблоко, помнишь? Сыграем еще раз? Ты подходишь совсем близко, и когда протягиваешь руку к яблоку, я атакую и посылаю в тебя ураган острых лезвий, который разрубает тебя на куски. Наверное, ты часто мечтал, чтобы мы повторили это еще разок. Мы будем делать это снова и снова, пока от тебя ничего не останется!

Злоба в ее голосе словно нож в моем сердце, как и выражение лица Испе́ра. Он больше не тот наследный принц, что научился защищаться. Вся ярость, готовность к обороне и защите, все его неповиновение вмиг пропадают. Он снова становится тем беззащитным мальчиком, которым был в момент нападения. Невинным ребенком, у которого эта женщина украла безусловное доверие к доброте мира.

Я наблюдаю, как воспоминание о том, что с ним произошло, высасывает из Испе́ра все силы. Ведьма знает это. Она забирает их, оборачивает против него. Я смотрю в глаза Испе́ра, вижу, что он борется с этим. Берет себя в руки. Принц качает головой, и ему удается отступить на шаг назад. Но ведьма только этого ждет – и быстро открывает свой рот.

Не знаю, что за твари вылетают из ее рта, но они со зловещим рыком бросаются прямо в лицо Испе́ру. Он поднимает руки, отбивая атаку с помощью невидимого барьера, но одна из порыкивающих штуковин ускользает от магической защиты принца и впивается ему в горло. На коже сразу же появляется зияющая рана, из которой хлещет кровь.

Я замечаю, что в отчаянии просовываю руки глубоко в карманы своего испорченного пальто. Пальцы правой руки цепляются за отверстие, которое поросенок проделал в подкладке. А левая находит последний лесной орех, который мне удалось спасти от моего зеленого друга. Орех моей феи-крестной, якобы исполняющий желания и связывающий меня с моими предками.

Слезы текут из моих глаз, когда все больше и больше летающих монстров с острыми, как ножи, лезвиями на клювах и когтях вылетают из пасти ведьмы, чтобы разорвать Испе́ра живьем. Он еще сопротивляется, хотя на его лице написан ужас, но я вижу, как он ломается изнутри, часть за частью, потому что уже испытывал это раньше. Потому что, наивный и беспомощный, как и все дети, он однажды уже уступил этой ведьме.

Гневная дрожь внезапно охватывает меня. Это не обычный гнев – энергия, которая больше, чем я сама, – проникает гораздо глубже. Прямо-таки священный гнев, и я чувствую, как все мое тело охвачено им и вибрирует магией. Все вокруг дрожит, орех в моей руке накаляется, и я перебрасываю его из одной руки в другую. Когда лезвие попадает Испе́ру в лоб, и он, отражая атаку, падает на колени, я делаю это: вскакиваю на ноги и со всей своей невесть откуда взявшейся нечеловеческой силой швыряю орех в сторону ненавистной ведьмы. И вдобавок к этому ору в самом громком и пронзительном боевом режиме Львиного Сердца:

– Убирайся в ад, тварь!

Силы покидают меня так же внезапно, как и появляются. Всю энергию, что я чувствовала в своем теле до этого, я отправляю в путешествие вместе со своим лесным орехом. Я хватаю ртом воздух, и мой орех попадает в цель. Тихо. Раздается лишь «лак», когда он ударяется о голову фальшивой торговки, а потом еще «клак-клак-клак», когда орех падает на пол и катится, пока наконец не останавливается.

Должно быть, я обезумела. Неужели я думала, что смогу убить лесным орехом могущественную древнюю ведьму, которая может поставить на колени даже будущего императора? Орехом, который моя фея вытащила на рынке из кучи лошадиного навоза? Что со мной случилось, если я верю в подобную чушь?

Выражение лица Испе́ра меняется: он по-прежнему смотрит на ведьму, но не так, как раньше. Теперь его лицо объято не отчаянным ожиданием очередной атаки, а любопытством. Изумлением. Надеждой.