Шрифт:
Закладка:
Ева помнила, как Люция ловила ее, когда ту вывернуло наизнанку прямо в седле. Как Химари поила с ладоней и умывала. Помнила по-мужски грубые руки Люции, осторожно поддерживающие верхом, помнила теплые кошкины объятья и мурлыкающие колыбельные — как здорово они усыпили и скрыли эту смущающую мерзость. А теперь сон прошел, снова тошнило, бил озноб.
— Держись, паучоныш, скоро Окамий лес, — Люция неловко похлопала Еву по плечу и повела в сторону, следуя указаниям Химари.
Ева уткнулась лбом в колкую лошадиную гриву и замычала. До чего же ей не нравилось причинять неудобства фурии и кошке. Они не заслужили таких хлопот! Она только мешает им и тормозит. Во рту снова стало кисло и солено одновременно, по горлу прошел слабый спазм.
Рядом послышался озадаченный голос Люции.
— Потерпи, — она осторожно обхватила Еву под мышки и потянула на себя. Ловко перехватила под колени, беря на руки как Алису когда-то давно в подсмотренном прошлом. И Ева точно так же прижалась к ее груди, и точно так же положила руку на плечо.
И мир показался сущей ерундой. И кони были не страшны, и собственная слабость стала пустяком. Неужели кто-то может не любить эту гарпию, одним своим теплом прогоняющую всякий страх? Неужели кто-то не может простить ей сотни унесенных жизней и искалеченных судеб?
Люция отнесла Еву к воде. За небольшим оврагом и впрямь было озерцо, спрятанное в ярко-зеленом оазисе посреди высыхающего леса. Бескрылая положила Еву возле дерева, заглянула в глаза, словно пытаясь понять, насколько той плохо. Удостоверилась, что все не так уж худо, и, поднявшись, ушла.
— Я разведу огонь и воды натаскаю, идет? — донесся голос Люции за спиной.
— Тогда тигр на тебе. А я поохочусь. Только сперва с Евой управлюсь, — и вот уже Химари подошла к дереву, под которым полулежала Ева. — Встать можешь?
Как только из-под ног исчез конь, Еве сразу стало легче. И теперь, пожалуй, она могла бы встать. Люция и не такое пережила! А она что, хуже? Слабее?
И хуже. И слабее. Но силы встать все равно нашлись. Покачнувшись, Ева потерла запястьями глаза, все восемь, и побрела к озеру. Химари ей не помогала, только встала чуть позади, наблюдая и контролируя. Ева грустно улыбнулась, окунув руки в прохладную воду. Никто не скажет ей, что она — обуза. Они солгут, будут опекать и заботиться, как и раньше. Может, стоит облегчить их ношу? Утопиться, и решить все проблемы? Ведь все равно она ничего не умеет. Костер собрать? И Люция справится. Воду таскать — ума не надо. Лечить Люцию нужды больше нет, даже отголоски кошмаров полностью исчезли с появлением кошки. Если на них нападут, Ева будет лишь обузой, не способной за себя постоять.
— Умывайся быстрее, и пойдем на охоту, — сказала Химари, отвлекая от тяжелых раздумий. Ева, не веря своим ушам, обернулась.
— Что, простите? — спросила она, но ей удалось только беззвучно пошевелить губами.
— Ты разве не хочешь пойти со мной? Мне кое-что нужно от тебя, — подбоченившись, Химари искоса глядела на Еву и вертела в руке пару тонких черных игл.
— Хочу! Конечно, хочу! — вскрикнула паучонок, спешно умывая лицо и шею. Прополоскала рот, намочила слипшиеся волосы, зажмурившись, и вскочила. Неужели она может быть полезна Химари на охоте?!
— Тогда пошли, — кошка усмехнулась и направилась в лес по берегу озера. Вытащила из наручей еще шесть игл и, равнодушно махнув хвостом под кимоно, нырнула в темный редкий лес. — Будь осторожна, не только мы с тобой видим в темноте. Если кого-то заметишь — не ори, я все услышу до того, как ты увидишь.
Ева покорно кивнула и пошла за кошкой след в след. Ей было любопытно, как будет охотиться Химари. Львицей сломает шею добыче? Вспорет брюхо клинком? Черные иглы казались сущей игрушкой.
Кошка сделала Еве знак рукой остановиться и прокралась в сторону, высматривая добычу из-за деревьев.
Паучонок, как ни напрягала глаза, не увидела никого, лишь услышала, как что-то упало в нескольких метрах от нее. Сообразив, кинулась на звук и выудила из куста птицу. Бурую, с округлым хвостом и странно торчащими перышками у горла. В них она понимала мало, но вес был приличный. Птица едва дышала, распластав крылья. Грудная клетка была пробита, и только кончик иглы торчал меж ребер.
— Чего смотришь? Она же мучается, — фыркнула кошка, подходя к паучонку, забрала добычу и свернула шею. — У любого существа есть точки и узлы в теле, распределяющие энергию во всем организме. Перекроешь одни пути — заставишь человека страдать и биться в агонии. Пробьешь другие — убьешь. Третьи — спасешь жизнь и вылечишь многие болезни, — она отложила птицу под дерево рядом. — Но лучше всего, — Химари стиснула острый подбородок Евы и задрала голову, — работают яды.
Повинуясь завораживающим глазам Химари, Ева покорно открыла рот и позволила кошке коснуться клыков.
— Терпи, — голос ее был спокойным и, в то же время, властным. Со звонким хлопком в руке Химари раскрылась склянка.
Острая игла кольнула небо совсем рядом с ядовитыми железами, прилегающими к деснам. Щеки запекло, Ева почувствовала снова, как течет яд по каналам, сочась с клыков. Услышала, как он капает в подставленную склянку, зажмурилась. В прошлый раз, нацедив ценной жидкости, ее оставили восстанавливаться в темнице под дворцом Мерура на целую неделю. И теперь она не ждала ничего хорошего. Яд — вот и все, что нужно было кошке. Не утешить. Не научить. И не пообщаться. Ей нужен был только паучий яд. И горячие слезы потекли по Евиным щекам.
— Спасибо, — кошка нежно чмокнула Еву в лоб между второй пары глаз. Убрала иглу с неба, закупорила склянку.
— И все? — непонимающе прошептала паучиха, сглатывая капли яда. Она не чувствовала слабости и тяжести, и это казалось странным.
— Да. Мне нужно совсем немного, — Химари кивнула и, осмотревшись, выбрала полуразваленное дерево неподалеку и двинулась к нему.
Ева спешно вытерла слезы, про себя возмущаясь собственной глупости. Как могла она подумать, что Химари
