мудрее, сильнее, опытнее. Все ее слова казались безумием, сумасшедшей выдумкой. Это не может, не может быть правдой! Но Люция понимала, что в кошкиных словах не ни грамма лжи. Нет ни капли притворства, как в речах родных ангелов. Нет ни намека на желание заставить ее поверить, покориться, подчиниться. Кошка просто рассказывала о мире, как будто не было по-другому, не могло быть. Она не заставляла верить ее словам, но сама говорила так, будто иной правды нет. А еще она провела ее в самые сокровенные помещения шисаи, куда ни одному ангелу никогда не было хода. Она приоткрыла завесу тайны, которую должны были сохранить все кошки. Предала собственную тайну.

— Ты не сможешь его понять, и не сможешь простить, — Химари грустно поджала губы. Вздохнула и побрела к воротам, словно желая закончить разговор.

— Нет. Я понимаю, — Люция посмотрела на свои руки в мозолях и шрамах. — На его месте я бы тоже хотела смерти. Ведь это больно — быть совсем одному целую вечность. Он никому не нужен, он один в пустоте. Играет в жизнь, изучает сам себя. Сам создает игрушку — и сам же играет. Он сумасшедший. Он безумный. А мы — его отдушина? — она задрала голову, чтобы посмотреть на того, кто пугал ее до глубины души. Потому и пугал. Столкни его с потолка, и он разлетится на тысячи кусочков, и каждый осколок — чья-то жизнь. — Каким чудовищем должен быть твой Бог, чтобы сотворить такое?

— Одиноким, — и Химари похлопала рукой по железной двери, на которой были отлиты картины, показывающие, как кошки обучились у истинного ангела управлять силой по имени Бог. — Открой, пожалуйста, она такая же тяжелая.

И Люция повиновалась. Подбежала к кошке, мельком глянула на барельефы, сейчас они ее не волновали, они лишь видела распятого ангела и одиннадцать кошек, обучающихся его мастерству. Они управляли лиловыми реками, кристаллами, а на последнем барельефе заточали умерших Богов в кристальные статуи в каменных одеждах. Сущая ерунда, ставшая легендами.

Гарпия приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы можно было протиснуться боком внутрь. Отошла, позволяя Химари зайти первой, и последовала за ней, напоследок еще раз взглянув на кристального Бога.

#21. Мучительное ожидание

О жестокое небо, безжалостный бог!

Ты еще никогда никому не помог.

Если видишь, что сердце обуглено горем, —

Ты немедля еще добавляешь ожог.

В пурпурном свете фонаря легко можно было различить не такое уж больше, по сравнению с прошлым залом, помещение. Симметричное, шестистенное. Прямо вела арка в такую же шестистенную комнату, по четырем сторонам были деревянные двери с железной окантовкой. На каждой изображено по кошке.

— Это самые первые шисаи одиннадцатого храма Самсавеила, — Химари взяла Люцию за локоть и повела через зал к арке. Целому ряду арок, идущих одна за другой.

— Это их могилы, правильно? — догадалась Люция.

— Ну, не совсем, — Химари замялась. — Многие кошки и коты, пытаясь научиться управлять силой истинного ангела, составили свод правил, как это делать нельзя. Увы, мы знаем эти правила только потому, что они благополучно и феерично скончались на тренировках, — кошка скривила губы, пройдя еще через одну арку. Она знала, куда идти.

— Тогда что мы здесь делаем?

— Каждая шисаи перенимала навыки кого-нибудь из них, на выбор. В дальней комнате есть склеп первой кошки, посвятившей свою жизнь ядам. Моя госпожа училась у нее, и потому ее вещи хранятся тоже там, — Химари проносилась мимо каменных входов. Некоторые из них треснули, какие-то обвалились, другие были завалены свитками и подперты тяжелыми огромными, с Химари ростом, веерами.

— Зачем хранить на трупах доспехи и оружие? — поморщившись, тихо спросила Люция, скорее в пустоту. Нравы кошек не были ей близки.

— Они и не трупы. Я снова прошу у тебя терпения. Ты поймешь все сама, — кошка торопилась, перебирая лапами под задранным кимоно.

Люция замолчала, ее убедили не слова кошки, а сам ее вид — Химари была встревоженная, напряженная, как натянутая тетива, реагирующая на каждый звук, бегающая глазами с одной каменной двери на другую. Поскорее бы она нашла то, в чем так нуждалась. Бескрылая обнимала фонарь и размеренно шагала за Химари, один ее шаг — как три кошкиных. К тому же она слышала знакомые голоса. Слишком знакомые! Но Химари их словно не замечала. Значит, не было голосов, это всего лишь иллюзия. Люция вернется к Еве, паучонок снова опутает ее голову мерцающей дымкой, и голоса исчезнут. Это всего лишь иллюзия.

— Прибыли. Зайдешь со мной? — Химари остановилась, не дойдя до конца коридора. Прямо перед ней была каменная плита с изображенной женщиной с кошачьими ушами. В руках она качала, как баюкают ребенка, огромного паука. И улыбалась, так чудовищно, так хищно и коварно, что Люция невольно попятилась.

— Что, эту дверь тоже толкать надо? — тихо-тихо спросила она. До чего же мерзкой казалась ей кошка, вырубленная в камне. От мысли, что придется касаться той руками, становилось не по себе.

— Нет, я сама, — Химари мотнула головой, положила руку на фигуру паука, облизнула губы и тяжело вздохнула полной грудью. Под ее ладонью разливалось лиловое пламя. Оно заполнило собой паука, опутало паутиной фигуру шисаи, влилось в трещины и насечки, поглотило дверь целиком, и только тогда Химари убрала руку. Утерла испарину со лба. Камень шелохнулся и с грохотом поехал вниз.

Но Люция уже не смотрела на камень, она щурилась, пряча глаза от слепящего лилового света. По сравнению с ним фонарь был лишь звездочкой на небе. Кошка вошла первая, перешагнув через еще не полностью опустившуюся дверь. Ступила на кристальные камни — берег лилового озера. Люция последовала за ней.

Грот был небольшим, полностью усыпанным кристаллами, помещением. Озеро, то ли в самом деле лиловое, то ли кажущееся таким из-за кристального дна, было неглубоким, и скорее декоративным, потому что Химари пошла по дну, не придав ему никакого значения. Посреди грота стояла фигура, высеченная из кристалла. Люция ожидала увидеть прекрасную женщину, воинственно сжимающую древко копья или рукоять меча, но та на подкосившихся ногах держала себя за горло и кричала. Гримаса боли и ужаса застыла на ее кристальном лице.

— Зачем вы такие памятники делаете? Они ведь жуткие, — Люция скривилась, остановившись у самой кромки воды.

— Они не рукотворные. Она обратилась в кристалл сама, — Химари подняла с кристального пола у ног статуи две парных катаны и оглядела их.

— Все кошки так умирают, что ли? — бескрылая понимала, что задает глупые вопросы.

— Нет,