Шрифт:
Закладка:
Яд. Или снотворное. Она с тигром заодно. А завтра будет клетка, как у пташки. Глупой наивной пташки!
Ева осеклась. На нее из-под бежевой глиняной маски смотрели чайные глаза. Ласковые. Добрые. Благодарные. Лисица не могла отравить паучонка, она позаботилась о ней, принесла еду даже тигру. Нужно поблагодарить в ответ. Но у паучонка едва хватило сил кивнуть. Желудок свело от голода. А если действительно яд?
Фенека выпрямилась, молча вышла из комнаты и тихонечко прикрыла за собой дверь. Тигр мягко спрыгнул с кровати, и Ева отскочила в свой уголок. Она даже не заметила, как он проснулся. Искоса глянув на нее, зверь подошел к еде, обнюхал горшочки, приборы, поднос и потащил лошадиную ногу в угол, подальше от Евы. Паучонок притихла. Она не могла понять, с чем связан такой щедрый жест. Тигр дал ей безопасно пройти к еде, специально ушел подальше. Или это ловушка?
Желудок отозвался резкой нестерпимой болью, он словно ел сам себя изнутри. И Ева, повинуясь его, не терпящему возражений, зову, осторожно прокралась к столику. Обнюхала горшочки, но от приятных запахов желудок снова дал о себе знать. Ева опасливо подняла глиняные крышечки. Каша с мясом пахла слишком соблазнительно, а от овощного рагу текли слюнки. Яд так яд! И Ева принялась уплетать за обе щеки, впервые за долгие годы жалея о спиленных жвалах, ведь с ними она бы ела еще быстрее, а так приходилось справляться пальцами, а вилкой слишком долго. К черту платье, все равно грязное! И она вытирала руки об подъюбник.
Остановилась, заметив крайними глазами движение в углу. Но тигр обгладывал лошадиную ногу, урча от удовольствия. И Ева продолжила трапезу, жадно облизнув пальцы, измазанные в каше.
* * *
Люция бежала за Химари, едва поспевая. Кошка что-то учуяла и словно сошла с ума — яростно хлопала дверями, грубила, когда надо было сдвинуть обвалившиеся потолки туннелей, шипела, бурчала под нос. И как ни пыталась Люция понять, что так сильно задело обычно хладнокровную кошку, как ни старалась осторожно спросить — в ответ было лишь рычание и злоба.
Наконец, кошка остановилась. Замерла, глядя себе под ноги, прижала пушистые белые уши к голове и сглотнула. Люция чувствовала, что случилось нечто жуткое, но не могла понять даже — где случилось. Встала чуть поодаль, осторожно разглядывая меняющуюся в лице Химари. Та пошевелила кошачьим носом, куснула губу, пряднула ушами и снова принюхалась. Запахи тревожили ее так сильно, что она машинально притрагивалась к наручам, полным игл, словно готовилась метать их на поражение. Но никого не было. Куда ни глянь — одни стены, отсвечивающие лиловым в свете фонаря, скользкие камни да темный ручей под ногами. Звуки срывающихся капель, раздающиеся дальше по тоннелю, все те же голоса. Люция принюхалась, пахло кровью, но не было запаха гниющей плоти. Одна только кровь. Неужели именно она так встревожила Химари?
Тогда, затаив дыхание, Люция присела на корточки, макнула пальцы в тонкий ручеек, и поднесла их к свету фонаря. Кровь отливала коричневым, утопая в сиянии кристалла. Гарпия принюхалась.
— Откуда столько человеческой крови? — недоуменно прошептала Люция, поднимаясь с колен. Ручеек тек выше по туннелю.
— А это и не человеческая, — так же тихо отозвалась Химари. И в миг — исчезла, бросившись по туннелю со скоростью львицы.
Спохватившись, Люция побежала за ней. Она уже не боялась потеряться — пока под ногами хлюпает кровавый ручей, она на верном пути. Свернула на первом же повороте, еще раз, всматриваясь в каменные плиты под ногами. Проскочила под свисающей с потолка решеткой, заржавевшей в туннеле, и услышала до дрожи знакомый голос. Остановилась, пытаясь определить, откуда он доносится. Хоорс был важнее кошкиной мести и обиды. Но его голос слышался дальше по проходу, оттуда же, откуда тек кровавый ручей. Химари рядом не было, и она могла быть либо уже там же, где и Хоорс; либо совсем в другом месте. Но навыки госпожи кошки определенно не завели бы ее в тупик.
Прикрыв фонарь краем куртки, Люция торопливо зашагала по коридору. Кровь же должна была откуда-то течь, наверняка сверху, ведь капала же совсем недавно, громко и отчетливо. Люция завернула за угол, и увидела миниатюрную фигуру Химари. Она стояла посреди туннеля и слушала, раздумывала, придерживая меж пальцев иглы.
Люция молча подошла к кошке и остановилась. Никаких источников звука рядом не было, а единственная в туннеле решетка была несколькими метрами дальше. Именно из нее с противным звуком капала кровь.
Сказать кошке, что стоит сделать пару шагов, бескрылая не решалась, вдруг так лучше слышно? Вдруг Химари боится?
Источник крови был найден, дело оставалось за кошкой, но ведь сама Люция искала Хоорса.
И стоило ей вспомнить про советника императрицы, как именно его голос громом отдался в ушах бескрылой.
— Я привезу тебе еще, только скажи, сколько нужно? И каких именно? В прошлый раз я перепутал, — он говорил таким ласковым, теплым тоном, что это здорово озадачило Люциферу.
— У меня осталось всего пять леопардов, на мантию не хватит двух шкур. Мне нужно либо еще две особи, либо просто выделанные шкуры, как в позапрошлый раз, — звонкий голос императрицы казался словно ненастоящим. Он разбивался в трубе, разлетался по туннелю. И до того он не вязался с капающей с решетки кровью, что Люция отказывалась верить. Это просто швея ее величества. Просто швея! — На ворот нужен хвост барса, прошлый я испортила случайно. Еще хочу маленькую накидку из шкуры тигра Химари. Шкуру сама выделаю, — и с такой злобой это было произнесено, с такой яростью и ненавистью, что Люция невольно опустила глаза на свою напарницу.
На лице Химари не дрогнул ни один мускул, она пристально смотрела на край трубы впереди и не решалась подойти ближе.
— Хорошо, Бель. Три шкуры я закажу Инпу, у него наверняка есть еще пара нерадивых слуг. И про тигра спрошу.
Люция отчетливо услышала звук поцелуя.
— Обещаешь? — голос Изабель был мягок и казался довольным.
— Конечно, моя херувим. Сейчас же пошлю голубя Инпу, через три недели шкуры будут готовы. Я сам привезу их тебе. Заберу у Фенеки своего лучшего пегаса, и — мигом, заскучать не успеешь, — со скрипом приоткрылась дверь там, наверху, давая понять,
