Я хочу прикоснуться к нему. Мои пальцы дрожат, ноют от желания успокоить его.

Он пристально смотрит на меня. Его глаза обводят мой голодный рот, прежде чем он отводит взгляд. — Я многого тебе не сказал.

— Ты сказал мне самую важную вещь из всех. — Он заставляет мое сердце биться, как дикого оленя. Он заставляет мои внутренности сжиматься от тоски. Я шепчу: — Пока это не ты посылал тех юристов, Макс, я могу принять все, что угодно. Я действительно могу.

Его улыбка слабая, почти побежденная.

— Тревор возвращается, не так ли? — Шепчу я.

Его взгляд устремлен на меня.

Связь между нами — это буквально ударная волна, которая проходит через наши тела.

Он глубоко вздыхает, его тело прижимается ко мне, даже когда он качает головой. — Откуда ты это знаешь?

— Интуиция. — Я запускаю пальцы в его волосы. — У меня такое чувство, что твой брат — единственный, кто может заставить тебя казаться таким распутным.

Из его горла вырывается низкий недовольный звук.

— Ты думал, я побегу к нему, если он появится. Вот почему ты выглядел таким подавленным, когда пришел ко мне, не так ли? — Я отстраняюсь, убирая руки от его кожи, чтобы мыслить ясно. — Вот почему твой поцелуй был таким…

— Что?

— Как прощание.

Он выпрямляется во весь рост. Выражение его лица возвращается к своему естественному состоянию ледяной уверенности. — Я никогда не попрощаюсь с тобой, Дон Баннер. Что бы ни случилось, я никогда тебя не брошу.

— И я не собираюсь возвращаться к Тревору. Я серьезно. — Мои глаза сужаются. — Достаточно того, что он исчез, когда я сказала ему, что беременна. Посылать за мной адвокатов — это больше, чем просто трусость. — Я хмурюсь. — Это бесчеловечно. Меня не волнует, что я должна сделать, чтобы держать его подальше. Он может попытаться забрать у меня Бет и посмотрит, что из этого выйдет. Я буду бороться с ним всем, что у меня есть.

Макс пытается приподнять губы, но улыбка не совсем получается. Протягивая руку мимо меня, он хватает салфетку со столика для макияжа и проводит ею по губам.

Странно видеть такого большого, пугающего мужчину таким потрясенным.

Но знание того, что он так нервничал из-за моих чувств к Тревору, делает меня немного более уверенной в его намерениях. Нет простого способа исправить эту сложную паутину, но видеть, что его сердце действительно вложено в меня, помогает мне успокоить мои собственные опасения.

Он отступает назад. Показывает на мое лицо. — “Прости, что испортил твой макияж.

— Что касается меня, Макс, — я привстаю на цыпочки и многозначительно смотрю на него, — тебе не нужно извиняться, если ты не сделал ничего плохого. Я доверяю тебе.

Его руки застывают в воздухе.

Его глаза ищут мои.

В них есть что-то нерешительное. Вспышка вины.

Тревожный вопрос вертится у меня в голове.

О чем Макс так беспокоится?

Почему он так отчаянно целовал меня, думая, что я когда-нибудь предпочту Тревора ему?

Я хочу снять с него одежду и показать ему самым физическим способом, который я знаю, что Тревор не идет ни в какое сравнение. Вместо этого я провожу руками по своему комбинезону. Дверь не заперта, а мы и так уже устроили беспорядок в комнате.

Притормози, Дон.

— Что ты делаешь на этих выходных? — Я спрашиваю.

Он выгибает бровь.

— Обычно в субботу я беру Бет потусоваться с ее друзьями на ферме. В эти выходные они собираются на экскурсию в музей науки. Даррел собирается помешаться на мозгах. — Я качаю головой, когда думаю о великолепном, но занудном женихе Санни. — Мне было неинтересно ехать, поэтому я думала поработать над машиной. Но, — я наклоняю голову, — я могу найти для тебя время. Если ты хочешь что-нибудь сделать.

Не могу поверить, что приглашаю Макса Стинтона на свидание.

Он смотрит на меня так, как будто ему тоже трудно в это поверить.

И кто может винить его?

Не то чтобы я открыто заявляла о своих чувствах к нему.

Может быть, я смогу начать.

Совсем чуть-чуть.

Кроме того, размышления о Треворе заставили меня провести сравнения. И когда дело доходит до ответственности, надежности и характера — вещей, которые имеют значение гораздо большее, чем просто внешность и деньги, — Макс превосходит своего брата во всех категориях.

— Ну что, мистер Стинтон? — Я выпячиваю губы. — Не оставляйте девушку в подвешенном состоянии.

— Хорошо. На этих выходных. — Он медленно моргает.

— Да?

Кажется, он приходит к самостоятельному решению, потому что его лицо решительно хмурится. Он отстраняется от меня. — Я расскажу тебе потом.

— Расскажешь мне что?

— Правду. — Его улыбка полна боли. Когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня, я снова испытываю то чувство завершенности.

Как будто он думает, что это последний раз, когда он может это сделать.

Как будто он хочет насладиться каждой секундой.

Что, черт возьми, заставляет великого Макса Стинтона вести себя так, словно он вот-вот все потеряет?

Мое сердце колотится о ребра.

Я беру его за руку и держу до тех пор, пока он не отодвигается от меня и тихо не закрывает дверь.

— Мам, мистер Стинтон задавал тебе какие-нибудь вопросы? — Спрашивает Бет, закидывая ноги на диван и шевеля пальцами ног.

— Что?

— Типа… — Она наклоняет голову, демонстрируя притворное безразличие, — о машине, на которой он никогда не ездит?

Мой смех легок, как снег. — Юная леди, почему вы заключали сделки с незнакомцами за моей спиной?

— Он не незнакомец. Он твой босс, — умно говорит она.

Он твой дядя.

И снова укол сомнения пробирает меня по коже.

Как, черт возьми, мне объяснить это Бет? Особенно теперь, когда ее биологический отец вернулся в город.

Как только Макс ушел, я вышла в Интернет, чтобы посмотреть, есть ли какие-нибудь статьи о заключении Тревора. Учитывая все совершенные им преступления белых воротничков, он должен быть на первой полосе. Я не была слишком удивлена, когда увидела, что это не так.

Stinton Group снова наносит удар.

Коррупция до мозга костей.

Как ни странно, мое обычное отвращение к коварной тактике компании смягчается моими мыслями о Максе.

Раньше я думала о Stinton Group как о организации без лица. Большой злой волк, который крадется повсюду, сносит дома и крушит жизни.

Теперь, когда я думаю о компании, я представляю пару усталых голубых глаз. Я думаю о гигантских руках, сжимающих телефон и командующих командой, работающих без остановки, чтобы не дать всему кораблю затонуть. Я думаю о волосах, которые мягко падают на красивый лоб и в отчаянии откидываются назад, когда невинный человек приносит извинения от имени других.

Черт возьми. Из-за Макса Стинтона теперь вдвойне трудно проклинать моего заклятого врага.

Я вздыхаю.

— Мама? — Бет моргает.

— Что? — Я вздрагиваю.

— Ты не ответила на мой вопрос. Мистер Стинтон спрашивал тебя?

Клубок эмоций завязался узлом