И вот настал тот день. Один из кораблей выделили пленному Витигису, королеве Матасунте и некоторым другим потомкам и родственникам короля Теодориха. Ещё один корабль достался знатным остготам, которых Велисарий посчитал не оставлять здесь из-за опасности, что они могут снова возбудить простой народ против римлян и византийцев. На отдельный корабль погрузили все сокровища остготских королей.

В день ухода кораблей на пристани собралась толпа горожан, простых остготов.

Поднимаясь на корабль, Витигис заметил на пристани свою старую жену. Та стояла и смотрела на него… Затем она погрозила ему кулачком и что-то крикнула… Но лёгкий прибрежный бриз унёс её крик куда-то в море… Витигис отвернулся, поднялся на корабль.

За свою покорность Витигис получил от императора сан патриция и значительные земельные владения в Малой Азии. В этих поместьях он и окончил свои дни через два года. Матасунта же, как ревностная сторонница империи, удостоилась в Византии высших почестей и после смерти Витигиса вторично вышла замуж за патриция Германа, племянника императора Юстиниана. Среди знатных пленников находился и Амалафрид, внук Амалафриды, сестры короля Теодориха, и сын Герменефрида, короля турингов.

Глава 15. Монастырь Марона

На азиатском конце Византийской империи разворачивались свои, особенные поиски божественного в человеке.

Весной 533 года, в марте месяце, в Амиду, в подгородный монастырь Иоанна Амидского, называемый также Ортайский, пришло к настоятелю монастыря, архимандриту Аба, письмо из Константинополя. Когда он прочитал его, то забеспокоился. В письме императрицы Феодоры было распоряжение прислать в столицу диакона Стефана. О нём императрица была наслышана самых добрых отзывов как о нотарии с выдающимися риторскими способностями.

Настоятель забеспокоился не оттого, что сама императрица проявила интерес к ритору Стефану, так как широко известно было, что Феодора обласкала монофизитов, сама исповедуется у них, появилась большая община их в столице, граждане толпами ходят слушать их проповеди… Забеспокоился же он оттого, что сейчас, после вызова Стефана в столицу, начнётся бегство других монахов из монастыря, в том числе и приятелей Стефана: Фомы-армянина, Завта и того же Иоанна из местечка Калеш.

Однако он не стал умалчивать о письме императрицы и сообщил о нём монастырской братии перед дневной трапезой.

Этим же вечером, после молитвы, Фома, Иоанн из Калеша и Завт собрались в келье у Стефана.

– Ну, брат, повезло же тебе! – обнял Фома диакона Стефана. – Сообщи там императрице, какие гонения здесь, в Сирии, на монофизитов! Чтобы знала она, заступница наша, что наступают и на её веру-то!..

– Ну, ты уж совсем думаешь, что его вызывает она для этого, что ли! – рассмеялся Завта, весельчак из них.

Иоанн же взирал скорбными глазами на своих друзей, предчувствуя, что остаётся здесь один. Он привязался к ним, к Стефану и особенно к Фоме. С нотарием Завтом ему было сложнее. Тот балагур, поэтому характерами они резко отличались. Он же, Иоанн, воспринимал жизнь глубже и трагичнее.

Пришёл на эту прощальную беседу и новый друг Иоанна здесь, в Ортайском монастыре, Кашиш, такого же возраста, как и Иоанн. Их свела вместе тяга к книгам, как только они поступили в этот монастырь. Они сразу же начали чтение Писаний, сочинений старцев…

Кашиш, войдя в келью, в которой шла веселая перепалка, скромно присел на лавочку рядом с Иоанном и стал слушать собратьев.

В этот вечер, как и предвидел настоятель, Фома и Завт решили тоже пуститься в дальнее путешествие.

– В Египет! – резко высказался Фома, когда Иоанн спросил его, куда он намерен перебраться отсюда. – На место прежних наших аскетических подвигов. Завта едет тоже со мной!..

– Я провожу вас! – испугался Иоанн, что в этом ему будет отказано. – Хотя бы до Антиохии!..

Но его друзья с радостью приняли это.

– Оттуда уже ты, Стефан, можешь добраться на корабле до Константинополя! – торопливо заговорил Иоанн, с любовью глядя на приятелей. – А вы до Александрии! – кивнул он головой Фоме и Завту…

Настоятель монастыря не стал возражать, когда Иоанн спросил у него разрешения на эту поездку, чтобы проводить друзей.

Его же приятели, Стефан, Фома и Завт, были из другого монастыря, из монастыря Мамы, поэтому, как вольные люди, имели полное право ехать куда захотят. Это не запрещалось монастырскими уставами.

До Антиохии их компания добиралась обычным способом, на осликах. И в пути много было у них бесед у костра по вечерам или в попавшемся по дороге монастыре, где они останавливались на ночь в местах, когда опасались разбойников и волков.

В Антиохии друзья присмотрели на пристани торговые суда: Стефан – в Константинополь, а Фома и Завт отправлялись на юг, до Египта.

Они обнялись и разошлись в разные стороны.

Вернувшись в свой Ортайский монастырь, Иоанн вскоре заскучал без друзей. Так сильна была привязанность его к своим собратьям, с которыми расстался недавно, что он почувствовал пустоту без их общества. Его тянуло снова послушать Фому, как страстно тот рассказывает о собирании книг старцев и с этой целью уже ездил в Александрию. Или побеседовать с тем же Завтом о придуманной им необычной форме аскетизма…

Помучившись какое-то время, он пристал к настоятелю, к братии, чтобы отпустили его к Фоме.

– Аба, прошу, умоляю! Отпусти меня к Фоме! В Египет!..

Но Аба, как и братия, был непреклонен. И прошло достаточно много времени, прежде чем они сжалились над ним.

И он отправился в путь всё так же на своём ослике. Через месяц он въехал, наконец-то, на ослике за стены Александрии.

В первом же монофизитском монастыре, куда он сразу же зашёл, пустившись на поиски своих друзей, ему подсказали монастырь, где приютились епископы, изгнанные из Сирии. И он пошёл по указанному адресу, затем зашёл по другому адресу. Вскоре он уже знал несколько монофизитских монастырей, а через это ему сообщили и о патриции Кесарии, о её переписке с патриархом Севиром.

Ему даже подсказали, как найти Кесарию.

– Ты найдёшь её в районе Еврейского квартала! У неё там домик! Может быть, она живёт там и сейчас!..

А когда он сказал, что он из Ортайского монастыря, до того же скрывался во время гонений с «тысячей» амидских в горах, монахи наперебой стали сообщать ему всё о Кесарии:

– Там у неё есть библиотека, и ты отдохнёшь душой, читая сочинения наших старцев!.. Тех, которые не приняли халкидонские извращения природы Христа!..

Кесарию он нашёл дома, где ему подсказали, в глухом местечке за стенами города, вблизи был монофизитский монастырь.

– Мой любезный Иоанн, брат во Христе! – обратилась она к