всего один мужчина. Когда шлюпку рывками спускали вниз по команде стоявшего наверху офицера, она увидела, как мощная струя воды хлещет из выпускного отверстия на уровне палубы D; вода могла затопить их шлюпку. Она поспешно схватила весло и оттолкнула шлюпку от борта корабля.

Когда они коснулись воды, море было гладким, как стекло. Миссис Браун подняла голову и увидела над собой доброе лицо ее любимого капитана Смита, с которым она прежде дважды пересекала океан. Всего за три месяца до катастрофы они совершили плавание на «Олимпике». Капитан Смит смотрел вниз на сидящих в шлюпке, словно заботливый отец. Он велел им грести на свет, который виднелся вдали, — все шлюпки должны были держаться вместе.

Миссис Браун решила, что придется сесть на весла, так как мужчин в шлюпке было мало. Она вставила свое весло в уключину и попросила одну молодую женщину, сидевшую рядом, подержать его, пока она закрепит другое весло. К удивлению миссис Браун, молодая дама (судя по всему, ею оказалась мисс Нортон, о которой вспоминали многие) немедленно начала грести, как рабыня на галерах, считая гребки. Вместе им удалось отвести шлюпку дальше от парохода.

К тому времени палубы Е и С уже полностью скрылись под водой. Дамы, у которых на обреченном корабле оставались мужья, сыновья или отцы, положили голову на плечи соседок и плакали. Миссис Браун не сводила взгляда с быстро исчезающего корабля. Вдруг в воде образовался как будто разлом, море разошлось, и поверхность вспенилась, словно из глубины поднялись гигантские руки; они схватили корабль и утянули его на дно. Не было слышно ни звука.

Затем миссис Браун рассказывает о поведении рулевого шлюпки; ее рассказ я привожу отдельно, ниже, под соответствующим заголовком. Отмечу, что ее слова подтверждаются показаниями всех остальных пассажиров шлюпки.

С рассветом их глазам предстало ужасное зрелище. Их окружало ледяное поле, на котором, словно точки на карте, высились бесчисленные ледяные пирамиды. Примерно через полчаса взошло солнце, похожее на шар из расплавленного свинца. Рука природы нарисовала картину, чье воздействие находилось за пределами человеческого познания. Прежде гладкое море стало неспокойным. Из-за зыби их продвижение замедлилось. Пассажиры шлюпки № 6 издали видели, как другие спасательные шлюпки поднимают на борт «Карпатии». К тому времени, как они подошли к «Карпатии», поднялись волны. Так как шлюпка № 6 шла последней, ей трудно было приблизиться к кораблю. Они сделали три или четыре безуспешные попытки приблизиться, каждый раз их ударяло о корпус судна и отбрасывало прочь, как резиновый мяч. Затем им сбросили канат, расщепленный внизу, и они соорудили подобие веревочной лестницы. Они хватались за канат, и их по очереди поднимали наверх, где уже ждали более десятка матросов и офицеров, а также врачи. С ними обращались с такой нежностью, словно они были детьми.

Поведение Хитченса

Майор Пьючен продолжает (Ам., с. 334):

«Послышался какой-то сигнал, вроде свистка, которым нам приказывали вернуться к кораблю. Рулевой велел сушить весла. Мы все думали, что вернемся к кораблю, но рулевой сказал: „Нет, мы не вернемся к кораблю; сейчас мы спасаем свою жизнь, а не их“. Все женщины воспротивились таким словам. Я попросил его пересесть на весла, а руль отдать кому-нибудь из женщин, так как ночь была идеально спокойной и особых навыков не требовалось. Он отказался и заявил мне, что он командует этой шлюпкой, а мое дело — грести.

Ему показалось, что он увидел свет. Мне приходилось много заниматься парусным спортом. Шесть лет я владел яхтой. Я видел отблеск. Он решил, что там был какой-то корабль или, может быть, буй. Он окликнул сидевших в другой шлюпке и спросил, не знают ли они, нет ли поблизости буев. Его вопрос показался мне совершенно нелепым.

Послышались как будто глухие удары — первый, второй, третий… Затем на корабле погасли огни. Вскоре до нас донеслись ужасные крики, призывы о помощи, стоны и хрипы. Крики действовали на всех женщин в шлюпке; ведь там, в воде, находились их мужья. Это продолжалось некоторое время, но постепенно крики стихали. Слышать их было невыносимо. Когда корабль затонул, мы отошли от него примерно на пять восьмых мили. Нас было всего два гребца на очень тяжелой шлюпке с множеством людей, и я не думаю, что мы прошли большое расстояние. Некоторые женщины в шлюпке требовали у рулевого развернуться назад. Он ответил, что возвращаться бесполезно, что „там мы найдем лишь окоченевшие трупы“. Женщины отнеслись к его словам с большим возмущением».

Матрос Флит (Ам., с. 363):

«Все женщины просили нас вернуться к тому месту, где затонул „Титаник“, но старшина, сидевший на руле, не позволил. Его умоляли, но он ничего не желал слышать».

Миссис Канди продолжает:

«Хитченс струсил; от страха он словно тронулся рассудком. После того как нас спустили на воду, он принялся внушать нам, будто капитан приказал: „Держитесь неподалеку“ — и высказывался за возвращение, пока пассажиры не напомнили ему, что последний приказ капитана звучал так: „Держитесь вместе и отходите дальше от корабля“. Я сама слышала, как капитан отдал такой приказ.

После того Хитченс постоянно торопил нас, тех, кто сидел на веслах; он повторял: если мы не будем двигаться быстрее, всех нас утянет за собой под воду тонущий корабль. Он повторял одно и то же, пока мы гребли из последних сил.

После того как „Титаник“ затонул, начался спор, следует ли нам вернуться. Хитченс сказал: если мы вернемся к месту крушения, нашу шлюпку сразу же затопит из-за того, что у нас не хватает весел.

Потом, после того, как затонул „Титаник“, Хитченс часто напоминал нам, что мы находимся в нескольких сотнях миль от суши, без воды, без еды, без защиты от холода, а если начнется шторм, мы окажемся беспомощны. Поэтому мы утонем или умрем голодной смертью. Он утверждал, будто мы даже не знаем, в каком направлении грести. Я сделала ему замечание, указав на Полярную звезду прямо над нашим носом.

Когда наша шлюпка подошла к шлюпке № 16, Хитченс сразу приказал пришвартоваться к ней. Сам он бросил руль и устроился отдохнуть. Когда впереди показалась „Карпатия“, он приказал нам положить шлюпку в дрейф. Обращаясь к пассажирам в обеих шлюпках, я сказала: „Там, где те огни, наше спасение; разве не следует плыть к ним?“ В ответ послышался одобрительный гул, и все сразу схватились за весла.

Хитченса просили помочь грести, так как женщины устали. Его дразнили и провоцировали, пытаясь заставить работать. Кто-то предложил, чтобы он передал руль раненому мальчику, но Хитченс отказался. Он неизменно отказывался