Шрифт:
Закладка:
Хотя лично я не мог оглядываться по сторонам и считать, я помню, что впереди меня стояли восемь человек, а принимая в расчет меня и человека рядом со мной, следует добавить еще двоих. Так как мы стояли вплотную друг к другу и от нашего веса шлюпка едва не потонула, я полагаю, что у меня за спиной находилось больше половины пассажиров шлюпки. Еще одно обстоятельство подтверждает большое количество моих спутников. Вставая, я один или два раза ухватился за спасательный жилет соседа, стоявшего впереди. В то же время и точно так же человек, который находился у меня за спиной, хватался за мой спасательный жилет. Впрочем, вскоре эту практику пришлось прекратить из-за возражений тех, за кого хватались соседи.
Довольно рано я заметил вдали огни парохода; он находился впереди по левому борту. Мы, как я уже упоминал, старались держать курс на зеленые огни воображаемого корабля, который, как мы надеялись, шел нам на помощь. Позже оказалось, что зеленые ракеты выпускают со спасательной шлюпки под командованием Воксхолла. Помню, что вначале мы встревожились. У нас не было сигнальных ракет, и мы боялись, что встречный корабль не заметит нас и просто разрежет наше утлое суденышко. В конце концов мы заметили вдали огни парохода — как оказалось впоследствии, «Карпатии». Я испытал разочарование, потому что мне показалось, что корабль не спешит нам на помощь. Как нам объяснили позже, «Карпатия» специально замедлила ход, чтобы избежать столкновения с айсбергом, хотя до того шла к месту гибели «Титаника» на полной скорости. «Карпатия» остановилась, когда оттуда заметили огни с наших шлюпок (точнее, с тех, где имелись фонари и ракеты). Первой к «Карпатии» подошла шлюпка Воксхолла с зелеными огнями. Наконец рассвело, и все отчетливо разглядели по левому борту нашей перевернутой шлюпки пароход «Карпатия». Он остановился в четырех или пяти милях от нас. Другие шлюпки с «Титаника» двигались к нему. Мы очень удивились, заметив справа от себя четыре спасательные шлюпки с «Титаника». Мы не видели их, потому что на них не было огней. Судя по показаниям, которые я привожу в следующей главе, это были, соответственно, шлюпки под номерами 14, 10, 12 и 4.
Тем временем на море началось волнение, и, как я уже писал, волны перехлестывали днище нашей перевернутой шлюпки. Чтобы она не перевернулась, нам все время приходилось переходить с места на место. Как же мы обрадовались, когда на рассвете увидели «Карпатию»! Лайтоллер приложил свисток к холодным губам и несколько раз подул, привлекая к нам внимание больших спасательных шлюпок, которые находились в полумиле от нас. «Идите сюда и снимите нас!» — крикнул он. «Есть, сэр!» — послышался ответ. Две шлюпки отделились от остальных и направились к нам. Перед тем как они подошли, Лайтоллер приказал нам не толкаться и переходить в шлюпки по очереди, чтобы никто не упал. Когда очередь дошла до меня, я, не желая подвергать опасности остальных, чтобы нечаянно не столкнуть никого в воду, осторожно пошел вперед, вытянув руки, и перепрыгнул в спасательную шлюпку. Лайтоллер оставался на перевернутой шлюпке до последнего; он перенес в большую шлюпку неподвижное тело и уложил его рядом со мной. Какое-то время я растирал ему виски и запястья, но когда перевернул его, то увидел, что шея совершенно одеревенела, и понял, что наступило трупное окоченение и человек мертв. Судя по одежде, он был членом экипажа. Помню, что на нем были серые шерстяные носки. Волосы у него были темные. Наша спасательная шлюпка оказалась настолько переполнена, что, пока мы не подошли к «Карпатии», мне пришлось сидеть на трупе.
Мертвеца подняли на борт, а позже устроили морские похороны. Все мои старания выяснить, как его звали, оказались тщетными. Лайтоллер тоже не знал умершего, однако мы оба уверены, что это не старший радист Филлипс. В спасательной шлюпке, куда мы перешли, вместе с нами оказалось шестьдесят пять или семьдесят человек. Количество спасенных превышало вместимость шлюпки. Она низко осела в воде, а волнение усиливалось. Лайтоллер вновь взял командование на себя и перешел на корму. Я обрадовался, узнав сидевшего в середине шлюпки молодого Тейера. На носу возле нас сидела француженка; несмотря на то что страдала от морской болезни, она проявила храбрость и чуткость. Она любезно отдала запасной плед Баркуорту, сидевшему рядом со мной, а тот набросил его на своего соседа-кочегара и на меня. Плед нам очень помог; мы укрыли головы и немного согрелись. Какое-то время за нами шла еще одна шлюпка с «Титаника». Мой громоздкий спасательный жилет промок и только мешал; поэтому я снял его и выбросил за борт. К счастью, больше в нем не возникло необходимости. Теперь я жалею, что не сохранил его на память. Когда Лайтоллер засвистел и нам навстречу пошли лишь две спасательные шлюпки, некоторые из моих спутников сердились, потому что остальные не поспешили нам на помощь, хотя в них находилось мало людей. Но тот, кто был там за старшего — позже стало известно, что это пятый помощник Лоу, — приказал поднять парус и пошел к «Карпатии». По пути он подобрал тех, кто находился еще в одной шлюпке Энгельгардта, А; к тому времени она почти ушла под воду.
Благодаря моим изысканиям и показаниям, данным на следственном подкомитете сената, удалось установить номера шлюпок «Титаника», на которые нас после рассвета перевели с перевернутой шлюпки. Это были шлюпки № 12 и № 4. На первую из них перешли Лайтоллер, Баркуорт, Тейер-младший и я. Той шлюпкой командовал Фредерик Кленч, способный моряк, и его показания весьма любопытны: «Я оглянулся и заметил людей на плоту. Потом услышал два свистка. Я крикнул: „Есть, иду к вам!“ Подойдя ближе, мы увидели, что перед нами не совсем плот, а перевернутая шлюпка. На той шлюпке находились мистер Лайтоллер и, по-моему, радист. Мы перевели их к себе. Пришлось потесниться, чтобы всем хватило места. Все они стояли на днище, промокшие насквозь. Мистер Лайтоллер принял командование на себя. Затем мы двинулись к „Карпатии“. Нам пришлось пройти на веслах значительное расстояние до „Карпатии“, потому что впереди нас находились другие шлюпки, а мы вели на буксире еще одну шлюпку с людьми — помимо
