Шрифт:
Закладка:
Общую картину поведения пассажиров и членов экипажа на левом борту корабля можно извлечь из взвешенных показаний блестящего офицера Чарльза Герберта Лайтоллера, данных им на заседании следственного подкомитета сената Соединенных Штатов (Ам., с. 88).
«Сенатор Смит: Судя по тому, что вы сказали, вы проводили посадку в шлюпки всецело в интересах пассажиров — в первую очередь женщин и детей?
Лайтоллер: Да, сэр.
Сенатор Смит: Почему вы так поступили? По приказу капитана или в соответствии с морским законом?
Лайтоллер: В соответствии с законом человечности».
Кроме того, привожу его показания на заседании следственного комитета Великобритании (Бр., с. 71):
«Я спросил капитана на шлюпочной палубе: „Сажать ли мне в шлюпки женщин и детей?“ Капитан ответил: „Да, и спускайте шлюпки на воду“. Я выполнял его приказы; речь идет о левом борте корабля. Я командовал только по левому борту. Все шлюпки с нашей стороны были спущены на воду, кроме последней, которая находилась на крыше офицерских кают. Это была складная шлюпка — шлюпка Энгельгардта А. У нас не было времени не только спустить ее, но даже раскрыть».
И далее: «Трудностей при посадке в шлюпки не возникало. Все держались спокойно и охотно помогали. Никто не толкался и не толпился. Никто из мужчин не пытался оттеснить женщин и детей или применить силу. Они не могли бы стоять тише, даже если бы находились в церкви».
Относительно последних шлюпок, которые отошли от корабля (Бр., с. 83):
«Когда мы спускали женщин, рядом со мной находились несколько американцев; они оказывали мне всяческую помощь.
Вода дошла уже до „вороньего гнезда“ на фок-мачте, когда мостик погрузился под воду. Люди, остававшиеся на корабле, на той его части, которая не ушла под воду, никак не проявляли страха и волнения. Я не слышал криков и плача.
После того как я и другие усадили женщин в шлюпки, на палубе со стороны левого борта не осталось ни одной женщины».
А вот мои показания по тому же вопросу, данные на заседании следственного подкомитета сената Соединенных Штатов (Ам., с. 992): «Хочу сказать, что в то время, когда находился в носовой части корабля по левому борту, я был свидетелем проявлений крайнего героизма со стороны всех мужчин и женщин. Не было ни одного мужчины, который просил бы пустить его в шлюпку, за единственным исключением, о котором я уже упоминал (я ссылался на просьбу полковника Астора сесть в шлюпку вместе с женой (Ам., с. 991)). Ни одна женщина не плакала и не ломала руки, и посадка в шлюпки проходила очень спокойно и организованно. Лайтоллер превосходно руководил экипажем, а члены экипажа исполняли свой долг. Мне показалось, что при спуске на воду некоторых шлюпок возникли небольшие трудности. Не знаю, почему так получилось. Помню, что пришлось напрячь все силы, чтобы перевалить их через планшир. Я описываю общую картину, когда говорю о том, что трудно было перемещать шлюпки к краю палубы и подвешивать на освободившиеся шлюпбалки (например, так обстояло дело со шлюпкой Энгельгардта под буквой D). Вначале члены экипажа не отнеслись всерьез к моему предложению помощи, но они очень обрадовались моей помощи позже. Я старался помогать при любой возможности».
Наши показания подтверждаются другими, что отражено в подробной истории всех шлюпок, спущенных на воду по левому борту корабля.
Шлюпка № 6[13]
Пассажиров-мужчин нет.
Пассажирки: мисс Бауэрман, миссис Дж. Дж. Браун, миссис Канди, миссис Кавендиш и ее горничная (мисс Барбер), миссис Мейер, мисс Нортон, миссис Ротшильд, миссис Л.П. Смит, миссис Стоун и ее горничная (мисс Икард).
Из-за нехватки гребцов в шлюпку сел майор А.Г. Пьючен.
Попрощались с женами и затонули вместе с кораблем: Кавендиш, Мейер, Ротшильд и Л.П. Смит.
Экипаж: Хитченс, рулевой (старший). Матрос Флит. Один кочегар, переведенный с шлюпки № 16 в качестве гребца. Мальчик со сломанной рукой, которого посадили в шлюпку по приказу капитана Смита.
Всего 28 человек (Бр.).
События
Показания Лайтоллера (Ам., с. 79):
«Я звал матросов. Один матрос выпрыгнул из шлюпки и начал спускаться. Шлюпку спустили наполовину, когда какая-то женщина крикнула, что в ней всего один мужчина. Со мной осталось всего два матроса, без которых я не мог обойтись. Я оказался в довольно трудном положении и не знал, что делать, когда ко мне обратился какой-то пассажир: „Если вы не против, я пойду“. Это был пассажир первого класса майор Пьючен из Торонто. Я спросил: „Вы моряк?“ — и он ответил: „Я яхтсмен“. Я сказал: „Если сумеете прыгнуть в шлюпку, можете спускаться“. Попасть в шлюпку было непросто; нужно было прыгать вдоль борта корабля, а шлюпка уже спустилась на восемь футов ниже. К тому же прыгать предстояло в темноте. Он доказал, что он моряк, прыгнув в шлюпку».
Ф. Флит, матрос (Ам., с. 363, и Бр.):
«По словам свидетеля, в шлюпке находилось 23 женщины, майор Пьючен, матрос Хитченс и он. Покидая палубу, он слышал, как мистер Лайтоллер кричит: „Есть еще женщины?“ После того как шлюпка № 6 и еще одна подошли к „Карпатии“, их пустили по течению».
Майор Артур Годфри Пьючен, промышленник-химик из Торонто (Канада), майор основного резервного полка Торонто, дал следующие показания (Ам., с. 334):
«Я стоял на шлюпочной палубе по левому борту, рядом со вторым помощником и капитаном. Один из них сказал: „Нужно убрать из шлюпок мачты и паруса; вы должны нам помочь“. Я быстро приступил к делу и обрезал ножом найтовы, которыми крепились мачта и парус; я убрал мачту из шлюпки. На посадку пропускали только женщин; мужчинам велели отойти. Таков был приказ, и второй помощник следил за его неукоснительным соблюдением. Он не пускал в шлюпку мужчин, за исключением матросов, которые должны были управлять шлюпкой. Я не видел, чтобы хотя бы один пассажир-мужчина сел или попытался сесть в шлюпку. Я никогда не видел такого идеального порядка. Дисциплина была образцовой. Я не видел, чтобы хотя бы один мужчина проявил трусость.
Когда я только поднялся на верхнюю палубу, там находилось около ста кочегаров с непромокаемыми сумками; казалось, они заполнили всю палубу перед шлюпками. Один из офицеров, не знаю, кто именно, очень сильный человек, вышел вперед и вытеснил всю толпу с палубы, как стадо овец. Никто не сопротивлялся. Тот офицер вызвал мое восхищение. Позже в шлюпке насчитали двадцать женщин, одного рулевого, одного матроса и одного безбилетного пассажира. Затем приказали сесть мне.
Я прошел на корму и спросил у старшины-рулевого:
