мере были коллекционерами произведений искусства. Да, и некоторые заметно поддержали отечественных творцов. Например, в окружении Александра III идеей последовательного покровительства отечественным талантам в живописи был особенно увлечен его младший брат, великий князь Владимир. Он являлся заместителем Президента Академии художеств и неизменно был внимателен к развитию русской живописи.

Но повторим, что особость увлечения Александра III всего ярче проявлялась в его государственном подходе к искусству. Царь-Хозяин и тут оказывался заботливо рачительным и уже сочетал увлеченность произведениями живописи с хозяйской заботой в этом направлении искусства. И этим сумел увлечь самую демократическую часть творческой элиты – передвижников. В их трудах и в их среде воцарился народно-демократический дух. Но! Но, несмотря на это, передвижники глубоко симпатичны Царю-Хозяину. Симпатичны как понятной ему реалистической манерой, так и свойственным им обращением к национальной исторической проблематике.

И мы решимся сказать то, что далеко не каждый наш читатель охотно воспримет: Александр III изо всех российских правителей стал наиболее близким к сути русской народной жизни. Разве он сам не являлся великим тружеником? Разве ему не свойственно было трудиться много и прилежно, а зачастую и с утра до ночи? И разве он не сберегал народные силы, обеспечив им в своё царствование мирную передышку, столь желанную всей России?

Мы полагаем, что передвижники, ещё вчерашние бунтари, оценили Александра III отнюдь не только как ситуационного союзника, а среди них возникало достаточно зрелое понимание соработничества с Царем-Хозяином. При его твёрдой поддержке именно творчество передвижников легко в основу «подлинной национальной школы живописи». Именно тогда расцвели таланты Виктора Васнецова, Василия Сурикова, именно Царь-Хозяин поддержал И. Е. Репина в случае его с «Запорожцами», которых не вполне одобрил даже П. М. Третьяков, находя их слишком «украинизированными»…

А, в конечном счете, недавние бунтари обновили и провели на реалистический путь как всю Академию художеств, так и всё русское искусство.

Прямодушный и прямолинейно мыслящий Царь своей искренней русскостью смог заинтересовать вчерашних «смутьянов» русской живописи национальным прошлым, и передвижники совсем неожиданно для многих ценителей, да и для всей светской публики увлеклись стариной, родной историей, национальным фольклором и народным искусством. И что замечательно – Власть оказалась готовой к покровительству подобным начинаниям, а в целом к гражданскому сотрудничеству.

На путях обращения творческой элиты к народному прошлому Царь-Хозяин оказывался отнюдь не только благосклонным наблюдателем и меценатствующим правителем. Нет, он всегда имел свою собственную ясную позицию бережного отношения к родной старине. Например, часто проявлял себя категорическим противником чрезмерного вмешательства в древнюю живопись при её реставрации. Царь лично следил за реставрацией в Благовещенском соборе Кремля, и сохранилась его многозначительная резолюция на докладе об этих работах: «Чтобы при восстановлении живописи открытые древние изображения были, возможно, меньше записаны». И далее: «Не употреблять ни лака – ни мастики». То есть император хорошо представлял себе приёмы и технологию тогдашней реставрации.

Решимся также заметить, что это уже в немалой мере ставит под вопрос утверждения советских исследователей о «малой образованности» Царя-Миротворца. И коли к этому вопросу мы подошли, то нам стоит здесь остановиться и внимательней посмотреть на всю жизнь Александра III. Мы все хорошо знаем, сколь много в советское время было сказано об его не восприимчивости к искусству. Но…

Но как же быть с целым рядом свидетельств, никак не согласующихся с этим. Приведем хотя бы некоторые из них.

…Александр III чаще иных правителей России посещал оперные представления.

…При дворе Цесаревича действовал кружок любителей духовной музыки, в котором действовал оркестр из восьми исполнителей, в котором участвовал и Александр Александрович. И в игре на тромбоне он достиг такого умения, что выступал солистом на дворцовых концертах.

…Ещё будучи Наследником, он стал одним из основателей Русского Исторического Общества.

…Царь учредил П. И. Чайковскому пенсию, чтобы тот мог заниматься музыкой. А не думать о хлебе насущном.

…Под покровительством императора пребывал московский исторический музей.

…В Париже Александр III много времени посвятил посещениям мастерских многих французских художников, а в их числе и знаменитого Мейсонье.

…Там же в Париже он осматривал Академию художеств, фабрики фарфора и гобеленов.

…Император немало помогал Ф. М. Достоевскому, с которым нередко встречался и беседовал (несмотря на то, что тот в не столь давнем прошлом являлся бунтарем и каторжником…).

…Именно Александр III приобрел для создаваемого им музея и для Эрмитажа коллекцию древностей Д. В. Григоровича (секретаря общества поощрения художеств, чьи лекции нередко посещал и сам, будучи Цесаревичем).

…Именно Александр III приобрел коллекцию древностей Базилевского, ставшую важной частью собраний отдела древностей Эрмитажа.

…Мы уже много говорили, что и, будучи Цесаревичем и став Государем, Александр Александрович высоко ценил и приобретал полотна Репина, Поленова, Савицкого, Васнецова, Дмитриева и других художников. А сейчас добавим к этому, что он приобрел у скульптора Антокольского все его лучшие работы – от статуи Христа до его Ермака.

…Император весьма неплохо знал и искусство старых мастеров. Известны его слова об их созданиях: «Я должен их любить. Ибо все знают старых мастеров великими, но собственного влечения не имеют». Это очень честный и искренний ответ, Александр III был очень расположен к тематике русской современности и, особенно, к трудам передвижников.

Александр Мясников, автор книги об Александре III, вышедшей в серии ЖЗЛ, отмечал, что передвижники пользовались особым расположением царя, у которого было даже негласное соревнование с Павлом Михайловичем Третьяковым за первый просмотр и приобретение их картин.

Вот таковой была у Царя-Хозяина «невосприимчивость» к искусству. Мы полагаем, что всё было как раз наоборот, и что в ряду царствующих меценатов и коллекционеров у Александра III своё, совершенно особое место. Этому богатырю телом и духом была присуща самая простая и искренняя любовь к искусству. Он понимал его сердечно и соответственно своим представлениям о высоких идеалах – национальных, гражданских и религиозных.

По нашему мнению, Царь-Хозяин обладал чисто народной врожденной интуицией на прекрасное, помноженной на любовь к русским национальным началам. И это зорко подмечено Е. Холмогоровым: «Русскую культуру невозможно понять без её этнографических особенностей, без её народного субстрата».

И те мастера искусств, чьи труды были исполнены патриотизма и подлинной русскости, необычно высоко оценили роль императора как просветителя и русского патриота. Наверно, свидетельством этого признания можно назвать «стяг», исполненный с участием Васнецова и Поленова и установленный от имени художественной общественности у изголовья гроба императора.

Все ли деятели искусства так относились к Царю-Хозяину? Нет, самые «либеральные» из них вовсе не разделяли таких взглядов и резко осуждали и его «самодержав-ность», и его «русопятство». Но даже и они по происшествии времени весьма изменили своё мнение о нём. И тут стоит обратиться к весьма либеральному Александру Бенуа, который уже в эмиграционные годы писал, что «большое видится