А из грузовика появляются двое в черном и тоже с оружием. Один — таких габаритов, что даже покойный Леопольд потерялся бы на его фоне (да у него один бицепс больше моей головы вдвое, серьезно). Второй — обычных, но далеко не маленьких размеров, и тоже не выглядит дружелюбно. Оба целятся прямо в лобовое стекло, заставляя меня сползти по сиденью ниже.

Дерьмо, вот мы попали.

Джек сзади смачно выругивается.

А потом вдруг командует:

— На выход, быстро!

Он в своем уме? Вдруг удастся прорваться? Я сейчас найду клавишу набора высоты, и…

— Кайя, тормози, — серьезно произносит Джек, когда видит, что мои пальцы все еще в панике мечутся над панелью управления. — Это свои.

Руки без сил падают на колени.

Полный абзац, я думала, нам конец.

Глава 46

— Что не понятно во фразе: «Ждите, когда я сам выйду на связь»? — Пропустив меня вперед, Джек забирается на заднее сиденье грузовика, по-прежнему увлекая за собой постанывающего Саймона.

Впрочем, стоны пленника привычно игнорируем не только мы с Джеком, но и его команда спасения.

— Малыш, не ворчи, — басит здоровяк, устраиваясь за рулем. — Ты тоже не бессмертный.

Тихонько прыскаю и отворачиваюсь к окну. «Не ворчи» — это то самое слово. «Малыш» — вообще топ.

Второй спаситель, тот, что помельче, до последнего держит выход из ворот на прицеле и залезает на переднее пассажирское сиденье, только когда заводится мотор.

Стартуем.

— Меня зовут Эдвард, — представляется громила, косясь на меня в зеркало заднего вида. Мастерство вождения позволяет ему протянуть назад одну руку, продолжая удерживать машину на ходу и даже не вилять по дороге. — Для своих — Эд.

Подаюсь вперед, чтобы ответить на рукопожатие. Моя ладонь тут же тонет в огромной горячей ручище с огрубевшей кожей.

— Очень приятно, Эд. Кайя.

Могучий Эдвард кивает и даже дружелюбно улыбается, отчего к его вискам расходятся лучики глубоких морщинок. И я понимаю, что из-за атлетической фигуры и налысо бритой гладкой головы неверно оценила его возраст — он годится мне как минимум в отцы.

Сидящий рядом с ним брюнет значительно младше, но тоже не юн — лет сорок, должно быть. Назад он не смотрит, занят тем, что следит в боковое зеркало за происходящим сзади и нет ли за нами погони. Мне тоже видно: погони пока нет. А учитывая то, что на прощание они спалили все, что было под капотом единственного мобиля, имеющегося в распоряжении Баронета, в ближайшее время «хвоста» можно не ждать. Но предосторожность еще никому не мешала, согласна.

— Сверни-ка здесь направо, там короче, — просит брюнет Эдварда, сверяясь с картой на экране своего комма.

— Как скажешь, — басит Эд и делает немыслимый, по моим меркам, вираж на неповоротливой массивной машине, уходя в боковую улочку.

Одному богу известно, как он не задевает бочинами стены зданий, несясь в узком проулке на такой скорости. Впереди какой-то мужчина приоткрывает дверь одного из стоящих вдоль дороги домов, собираясь выйти, но тут же торопливо захлопывает ее при виде несущегося на него грузовика.

— У нас полчаса на отход от станции, — поясняет брюнет, кажется, персонально Джеку. — Дали коридор. Если не свалим, опять застрянем черт-те насколько.

— А если бы мы сами не вышли? — снова ворчит Джек.

— Ну так… — включатся в беседу Эд, пожимает огромными плечами. — Пошумели бы чуть-чуть.

— Угу, — поддакивает темноволосый, уже свернувший экран с картой. — Мы тут гранаты нашли. Эд очень хотел опробовать.

И они с Джеком синхронно закатывают глаза. Эдвард снова пожимает плечами.

— Вы — психи! — дергается притихший на время Саймон.

Какая любопытная логика: гранаты — так психи, а грозить людям расчлененкой и играться их пилкой для ногтей — так достойный сын своего отца.

Эд через зеркало переводит на него хмурый взгляд.

— Заткнешься — жить будешь.

— Сейчас заткнется, — обещает темноволосый.

Оборачивается и без лишних слов стреляет Баронету прямехонько между глаз. Оказывается, помимо смертоносного оружия, у него припасен еще и парализатор. Пленник обмякает.

Тайком выдыхаю: общество Саймона меня, мягко говоря, нервировало.

Джек, кажется, с не меньшим облегчением, чем я, сгружает бесчувственного Баронета с сиденья на пол, а затем убирает пистолет под куртку и встряхивает уставшими от напряжения руками. Волдыри, вздувшиеся на его запястьях после снятия наручников лазером, выглядят живописнее некуда. Отвожу взгляд — что-то я совсем размякла, сейчас еще сочувствовать начну.

К счастью, меня быстро отвлекают от нелепых мыслей.

— Дилан Роу. — Убрав парализатор, брюнет снова оборачивается, но на сей раз улыбаясь, и тоже протягивает мне ладонь. — Капитан и владелец судна, на которое мы направляемся.

— Кайя, — отвечаю на рукопожатие. — Кайя Вейбер.

Вот и познакомились. Милые же люди, и чего я так запаниковала, когда впервые их увидела?

— Наслышаны, — басит, хитро щурясь, Эдвард. — Наслышаны.

Или не очень милые…

Роу пытается замаскировать смех кашлем, но выходит у него так себе.

— Очень смешно, — комментирует Джек.

Капитан больше не пытается притвориться, что приболел, и уже открыто посмеивается.

— Простите, Кайя, это не из-за вас, — вдруг серьезнеет, видимо, спохватившись, что я, как бы, все еще здесь.

— Да бросьте, кэп, — отмахиваюсь. — Развлекайтесь.

И больше никто не смеется.

А что я такого сказала? Я правда не против. У всех недавно скакнул адреналин, и от нашей внезапной встречи, и от того, что ей предшествовало: они — чуть не потеряли своего человека, мы — чуть не лишились жизней, я — так еще и сшибла кого-то носом электроаэромобиля. Почему бы теперь не расслабиться и не посмеяться, сбрасывая напряжение, да же?

Только мне почему-то не смешно, и морозит.

Обнимаю себя руками и отворачиваюсь ото всех, уставившись в окно. Однако боковым зрением все равно вижу, как Джек с Роу многозначительно переглядываются. Детсад.

Прикрываю глаза и, упираясь лбом в прохладное стекло, раздумываю, что мне, наверное, следует купить блокнот, куда я стану записывать имена своих жертв. Барон, Дейзи, теперь безымянный охранник. Кто следующий? Мой брат? Не дай бог.

О да, адреналин — хорошая штука. Что-то мне без него поплохело.

— Кайя, — окликает меня Джек, заметив неладное, — ты в порядке?

Надо же, второй раз «Кайя», а не «придурочная» — расту!

Поднимаю