На ней был длинный халат и нечто вроде старинного чепца, надвинутого низко на лоб. Вдруг что-то блеснуло на полу — мокрый след. Я тут вспомнила историю про бедную Леди Рва. И поэтому двинулась за ней, испытывая ужас при мысли, что она меня заметит.

Леди Рва — а я была почти убеждена, что это она, — устремилась вперед, словно желая побыстрее добраться до полковника. Я не решилась окликнуть его, боясь, что он начнет палить по двум мишеням сразу. Облегчение вдруг сменилось страхом, как только фигура миновала кресло, едва не задев руку полковника, а он даже не повернул головы.

Я со всех ног кинулась в спальню, захлопнула за собой дверь и трясущимися пальцами повернула ключ. Забравшись в постель, я кляла себя последними словами за трусость.

Минут через двадцать, когда мне удалось наконец успокоиться, я была уже не так убеждена, что в самом деле видела пришельца с того света.

За завтраком царило праздничное настроение. Стол был украшен ветвями лиственницы с шишками, орехами, шарами и сухими цветами. В меню тоже присутствовали некоторые особые блюда. В честь такого дня сэр Освальд вышел к завтраку и был необыкновенно сердечен со всеми, особенно с Корделией.

После завтрака, на котором присутствовали все, кроме Джонно и полковника, стали собираться группы для посещения церкви. Корделия и Аннабель тут же куда-то исчезли, и я заметила, что большинство мужчин и Джорджия также решили последовать их примеру.

Миссис Мордейкер, Мэгги и Фредди поместились с сэром Освальдом в «роллс-ройс», который Дингл подал к парадной двери. Я заверила Мэгги, что пройдусь пешком с миссис Уэйл и Дирком.

Утро было прекрасным. Снег сверкал на солнце. Покрытые снежными шапками тисы отбрасывали причудливые тени. С карниза старого каретного сарая свисали длинные сосульки.

Миссис Уэйл шла рядом со мной, сложив руки в перчатках на животе и подняв воротник. Между ее бровей и вдоль щек пролегли складки, глаза были устремлены на дорогу. Было очевидно, что зимние пейзажи не производят на нее никакого впечатления.

— В Лондоне никогда не бывает такого снега, — сказала я, когда шум водопада остался позади. Мне очень хотелось найти подход к этой женщине, которая игнорировала все мои попытки быть с ней дружелюбной. — Даже в парке он быстро покрывается следами.

— Очень неприятно, когда его тащат в дом на ботинках.

— Да, согласна, но он такой красивый! Снег на Рождество — я запомню это навсегда.

— Я часто думаю, что Господь создал мир таким прекрасным, чтобы ввести нас в искушение.

— Правда? А почему? По-моему, мы должны получать удовольствие от мира.

— Удовольствие — это пренебрежение нашими обязанностями перед Ним.

— Но так славно видеть это чудесное небо! — Я полной грудью вдыхала удивительный морозный воздух. Мне хотелось прыгать или петь, чтобы выразить свой восторг. — Посмотрите, как безупречен снег. Он заставляет все выглядеть таким — знаю, что это банальность, но все равно — чистым, невинным.

— Вам нужно быть осторожнее, мисс. Каждый год он вызывает у людей снежную слепоту. Даже местные жители, случается, плутают среди холмов, потому что кругом все белое.

Мое стремление быть доброй и внимательной к миссис Уэйл угасло, хотя я понимала, что трудно быть веселой, когда приходится трудиться дни напролет, в то время как другие предаются безделью.

— Вы всегда жили в Хай Пик?

— Я родилась здесь, мисс.

— Как здорово — провести детство в таком прекрасном тихом месте.

— Не могу сказать, что мне было так уж весело. Меня вырастила старшая сестра. Она была суровой женщиной и несдержанной на язык. Наша мать умерла от рака, когда мне было четыре. Осталось шестеро детей. Снег означал для нас, что корнеплоды замерзнут в земле, а дрова будет трудно найти. Мы спали валетом, вчетвером в одной кровати, это помогало согреться. — Плохо скрытая горечь слышалась в голосе миссис Уэйл. — Наш отец был шахтером. Он умер от чахотки через пять лет после матери. Я работала с пятнадцати лет, пока в двадцать не вышла замуж за садовника.

— Вы любите сады?

Она впервые подняла на меня глаза:

— Я ненавижу их.

— О!..

— Сад напоминает мне о нем. Он бил меня. Иногда я оказывалась в больнице. А потом он попытался задушить меня бечевкой. У меня остался шрам. — Она опустила воротник пальто, и я увидела белую полосу, пересекающую ее горло.

— О, как ужасно! — Я уже и думать забыла о синеве неба и чистоте снега.

— Я не могла больше этого выносить. И убежала. Нашла комнату и работу в Шеффилде.

Я была удивлена неожиданной откровенностью миссис Уэйл.

— Должно быть, вам тяжело пришлось.

— Сначала я работала на швейной фабрике. Была хорошей швеей. Но фабрика разорилась. И я поступила на работу в театр костюмершей.

— Да? Как интересно! Мой отец — актер. По крайней мере… — Я замолчала, справившись от нахлынувших воспоминаний.

— Мне известно о вашем отце, мисс. Я сразу вспомнила имя, когда леди Пай упомянула его, и узнала вас по фотографиям в газетах. Мне очень жаль. В тюрьме тяжело. Это может сломить дух.

Меня несколько поразило — что могло заставить эту женщину читать «Дейли Баннер», которую полковник Мордейкер называл «непристойным листком». Хотя, возможно, в нее были завернуты свиные отбивные или что-нибудь вроде того.

— Мне понравилось в театре, — продолжала миссис Уэйл. — Первое время я была счастлива. Мы ездили по стране, и я немного повидала жизнь. У меня был возлюбленный.

— Как это приятно!

— Да, это было очень приятно. — В ее словах не слышалось иронии. — Но мой муж прослышал об этом и разыскал меня. Они подрались. Я испугалась, что он убьет единственного человека, которого я любила. Тогда я взяла ножницы и ударила его.

Я была в таком шоке, что не могла вымолвить ни слова. Миссис Уэйл шагала рядом со мной, опустив голову, на ее лице ничего не отражалось.

— Вы?.. Он?.. — удивленно произнесла я.

— Он умер. Меня посадили на десять лет. — Солнце скрылось за облаком, и снег уже не сверкал. — Я получила по заслугам.

— Любой поступил бы так на вашем месте. Мне кажется, приговор был слишком суров.

— У них было только мое свидетельство о том, как все произошло. Мой любовник сбежал за границу и не мог быть вызван на допрос. У него были неприятности с полицией в прошлом.

— Как это подло!

Миссис Уэйл пожала плечами, продолжая глядеть в землю:

— Человек слаб. Никому не стоит доверять.

— Неужели все таковы? Просто вам не повезло.

— Я не верю в удачу, мисс.

— Как это печально! — Весь мой оптимизм улетучился, когда