— Я не был там двенадцать лет, но каждый день вспоминал дом и окрестности. Я начал сомневаться, не приукрашиваю ли я действительность в своих воспоминаниях. И когда наконец вернулся, все оказалось даже лучше… еще прекраснее… чем я представлял. По правде говоря, я не люблю покидать поместье, но мой брат пригласил большое количество народа, что не очень радовало нас с Фредди, поэтому мы и решили принять приглашение сэра Освальда и разом убить двух зайцев. Учитывая, что это, скорее всего, последнее Рождество, которое мы проведем вне дома.

— Да? — Я хотела спросить, почему же, но затаенная радость, сверкнувшая в его глазах, подсказала мне объяснение.

— У вас будет…

— Тсс! Не говори никому. Фредди считает, что еще слишком рано сообщать об этом. Она не хочет лишней суеты вокруг себя.

— Обещаю: ни одна живая душа не узнает. Но это так здорово!

— Я сам позволил тебе догадаться. Так хотелось с кем-нибудь поделиться! — Вере улыбнулся.

— Да, я тебя понимаю.

— Кто-нибудь умеет играть на пианино? — воззвала Джорджия. — Если скатать ковер, здесь можно танцевать! Сэр Освальд, вы не против?

Сэр Освальд махнул рукой, которая не была занята Корделией.

— Я могу сыграть, если хотите. — Арчи отложил карты и подошел к инструменту. Он пробежал пальцами по клавишам и взял несколько аккордов. — Что вам сыграть?

Джорджия поставила перед ним ноты:

— Для начала что-нибудь поживее.

Арчи с готовностью начал играть «Кукарачу». Джорджия крутила бедрами и щелкала пальцами перед Максом, который смотрел на нее, как мне показалось, слегка насмешливо. Хотя, возможно, я выдавала желаемое за действительное. Корделия вскочила, стряхнув руку сэра Освальда, и тоже пустилась в пляс. Мы с интересом наблюдали, как они крутились, дергались, прыгали и взмахивали руками.

Макс двигался весьма элегантно, с достаточной долей самоиронии и потому не выглядел смешным. Эмилио присоединился к остальным на импровизированной танцплощадке и извивался перед Корделией. В танце он случайно наступил на хвост Дирку, спящему у камина. Дирк вскочил и, обнаружив рядом с Эмилио Корделию, которую считал своей собственностью, вцепился ему в лодыжку.

— Ты знаешь, — обратилась ко мне миссис Мордейкер, когда лодыжка Эмилио была обследована на предмет повреждений, которые сочли неопасными для жизни, — этот молодой человек такой странный. Сначала он заявил, что я мешаю ему спать. Не представляю, что он имел в виду. Потом он высказался по поводу моих calves. У него ужасный акцент, но, кажется, он назвал их двумя колоннами удовольствий. — Мы одновременно взглянули на ее полные ноги в рыжеватых чулках. — Что он под этим подразумевал?

— Хэрриет! — Джонно наконец сумел подняться и дергал меня за рукав. — Зачем убрали ковер? — Он покачнулся, но был подхвачен Вере.

— Хэрриет будет танцевать со мной, — произнес неожиданно материализовавшийся рядом с нами Макс. Арчи заиграл что-то более благозвучное, подпевая приятным баритоном.

— Нет уж! — возмутился Джонно. — Я первый! И ваше, шо все эти девки находят в этих… актеришках?!

— Молодой человек! — Миссис Мордейкер отшатнулась, то ли от запаха перегара, то ли от ругательств Джонно. — Если вы не придержите язык, я пожалуюсь вашему отцу!

Джонно разразился пьяным смехом, быстро перешедшим в слезы.

— Как я нещастен, Хэрриет! Чертовски нещастен! Никто меня не лю-уу-бит!

Вере взял его за руку:

— Ты набрался, дружище, вот и все. Давай я отведу тебя наверх и дам тебе аспирин.

— Проклятье, какой ты хороший парень! — Джонно высморкался в лацкан Вере. — Ты единственный понимашь, шо со мной проишходит! Хэрриет думает только о том, как бы перестать… пере…спать с этим актеришкой!

Вере потащил его прочь.

Макс взял меня за руку:

— Вечно он все испортит. Давно следовало отправить его куда-нибудь отсюда, чтоб он просох хорошенько.

В дверях гостиной появился Руперт, внимательно огляделся. Он посмотрел сначала на Арчи, распевающего за инструментом, потом на Корделию, танцующую в обнимку с Эмилио. На сэра Освальда, который, бессмысленно улыбаясь, наблюдал за ней. На спящую, откинувшись в кресле, мисс Типпл и Аннабель, связывающую вместе шнурки на ее ботинках. На Джорджию, которая курила, опершись о пианино и бросая на меня свирепые взгляды. И, наконец, на Макса, который так и не отпустил моей руки.

Вдруг появилась Мэгги, бледная как смерть. Она вцепилась Руперту в рукав.

— Что случилось? — Руперт обнял ее за плечи. — Ты так дрожишь! В чем дело?

Мэгги подняла голову, уголки ее рта опустились, как у́ обиженного ребенка.

— Рука старого Гэлли… Она пропала!

Глава 25

Суматоха, поднявшаяся после этого сообщения, означала, что вряд ли кому-нибудь удастся лечь в постель, по крайней мере до полуночи. В первую очередь надо было успокоить Мэгги.

— Кто-нибудь, дайте ей бренди, — распорядился Руперт, так как она продолжала цепляться за его руку.

— Хотелось бы узнать, из-за чего такая суета? — громким голосом произнесла миссис Мордейкер. — Мэгги, что за ерунда? Что пропало? И почему это так тебя огорчило?

Мэгги издала булькающий звук и затрясла головой, прижав ко рту передник. Было ужасно видеть ее в таком состоянии.

— Ключ всегда висит у меня на поясе. Посмотри. — Она достала связку ключей. — Вот он, видишь? Я еще не выжила из ума, — полагаю, что это так, — но замок был открыт, а витрина пуста. Одному Богу известно, как это могло случиться. Мне не хочется пугать вас, но я должна предупредить… — Ее голос дрогнул, но она справилась с собой и закончила: — С кем-то может случиться несчастье…

— Мэгги, приди в себя, — сказал Руперт. — Какой вред может принести ржавый кусок железа? Он так долго был заперт, что на нем даже микробов не осталось!

Миссис Мордейкер нахмурилась. Меня разбирал нервный смех.

— С тем, на кого она укажет, — прошептала Мэгги, — происходят ужасные вещи. Развод, бесчестье, банкротство, болезнь и в конце концов самое худшее!

Все выглядели озабоченными. Все, кроме Эмилио, который, возможно, просто не понял, о чем речь. Он пытался заглянуть за вырез платья Корделии.

— Аннабель, что тебе об этом известно? — строго поглядев на нее, спросил Руперт. — Ты хотела нас напугать?

— Клянусь, я ее не трогала! — Аннабель казалась действительно испуганной. — Может, лучше пойти ее поискать?

— Пойдемте! — поддержала Корделия, не желая казаться трусливее других.

— Ради всего святого, не отпускай их никуда одних! — Голос Мэгги срывался, и она с мольбой глядела на Руперта. — Где Фредди? А Джонно? О, если что-то случилось!.. — И она снова уткнулась в фартук.

— Я пойду посмотрю, где они, — решил Руперт. — Не потому, что верю,