— Знаю, Женя.

Саша говорил твердо, и девушка пристально взглянула на него.

— Вот как! Что же?

— Кто-то влез в ваш сад, подошел к твоему окну и…

— Действительно знаешь! Только объясни…

«Она не думает, что это был я!» — мелькнула у Саши радостная мысль. Он отогнал ее, твердо выговорил:

— Да, знаю! Это был я.

Он посмотрел ей в глаза, сразу ставшие колючими. Девушка молча прикусила губу.

— Это был я, — снова повторил Саша, и на лице его — в углу рта, в глазах — выразилось чувство человека, потерявшего в жизни что-то дорогое.

— Как же это ты? — выдохнула Женя. — Как ты смел?

— Если ты выслушаешь меня, я могу объяснить…

Саша стоял, низко опустив голову, и фигура его выражала покорность пойманного с поличным мальчишки, лишенного всякой возможности бежать.

И в этот миг, когда Женя ужасалась его поступком, а он стоял перед ней покорный, откуда-то из необъятных, недоступных глубин ее сердца прорвалась волна сладкого, трепетного, щедрого чувства.

— Ну, посмотри мне в глаза, посмотри же в глаза! — резко говорила Женя, но гневное чувство досады и отвращения, кипевшее в душе, уже рассасывалось.

Саша поднял голову.

Женя смеялась.

— Так это ты был под окном?

Странное, будто даже шутливое ударение на «ты». И смех в ее глазах, кипучий смех.

Он ответил, ей взглядом, хотя подумал, что сказал: «да, я».

— Так что же ты хотел?.. — начала было она, но тотчас же спохватилась, удивляясь такому глупому вопросу.

— Я расскажу тебе все, — приободрился Саша. — Ты букет находила?

— Букет?

Женя вспыхнула.

— Какой бу… А-а, цветы! Так это…

Женя заулыбалась.

— Ах, вон в чем дело! Спасибо!

Смущенная, она бросила на Сашу быстрый взгляд и побежала вниз. Потом остановилась и вернулась.

— Ты знаешь, я подлая! — сказала она с горечью. — Я хотела скрыть, что Аркадий ударил Кисиля из-за меня. Я думала, что это стыдно, а стыдно то, что я хотела скрыть. Какая я подлая!

— А я, Женя, я тоже подлый! — дрогнувшим голосом ответил ей Саша.

«Не говори, не говори!» — мелькнуло у него. Но это уже не имело никакого значения.

— Я не сказал тебе сразу, что в Белых Горках я… когда был в лагерях и там была Маруся Лашкова… я дружил с ней… Я сам не знаю, как это получилось, я не хотел… и я даже… я все-таки должен, должен сказать, — почти выкрикнул Саша, озираясь по сторонам, — что я поцеловал ее!

Женя мгновенно изменилась в лице при первом же упоминании о Лашковой, гордо вскинула голову и презрительно посмотрела на Сашу.

— Поздравляю! — сказала она. — Но я ведь лучше ее бегаю, а у тебя, кажется, прежде всего спортивный принцип в отборе своих знакомых! Спортивный, не так ли, скажи мне?

— Женя!

— Пре-зи-раю!

— Женя-я!!

Ответа Саше не было.

Женя выбежала из школы.

Пробежал мимо ошеломленного швейцара Вавилыча и Саша.

Но Женя уже шла под руку с Костиком.

Саша стоял на крыльце и глядел вслед. Он был в отчаянии.

«Все кончено! — думал он. — Женька никогда не простит мне этой ужасной подлости! Но я не мог ей не сказать».

Глава вторая

СЕНТЯБРЬ, ОКТЯБРЬ, НОЯБРЬ

Вы, конечно, знаете, как бегут школьные месяцы.

Сентябрь пролетел мгновенно. Лето еще стояло за спиной так близко, так ощутимо было его теплое дыхание, что сентябрьские, полные школьной романтики, дни казались продолжением каникул. Жизнь шла еще в основном на улице, под открытым небом. Хорош месяц сентябрь! Хороши бледные солнечные деньки. Вкусно пахнут по утрам густые молочные туманы! И только на склоне месяца, — раньше сентябри были ласковее и свежее, — дает о себе знать непогода: заморосят дождички, пойдет сыпать листопад. Октябрь встречает людей холодным, как из подвала-ледника, ветерком. В школе этот месяц всегда работяга. Учеба уже идет полным ходом, — тут особенно не разгуляешься: кончается первая четверть, и никому не хочется к ноябрьскому празднику иметь в табеле плохие отметки. Октябрь поэтому пролетает так же быстро, даже еще быстрее, чем сентябрь. Смотришь — уже седьмое ноября на пороге! Торжественный вечер, долгожданные танцы до одиннадцати часов, на другой день — демонстрация, полрюмки сладкого вина за семейным столом, праздничные, возбужденные общим весельем дни, скучноватое, как и всегда после праздников, начало второй четверти, — и вот уже отец по утрам срывает последние ноябрьские листки календаря. Лежит снег, крепнут морозцы, пошли в ход коньки, санки, лыжи. Утро — вечер, утро — вечер… Первый студеный декабрьский денек. Три месяца, треть учебного года, позади.

Да, вы, конечно, знаете, что школьное время бежит быстро. Впрочем, как и жизнь вообще. Человеку кажется, что нужно как можно скорее прожить предстоящий скучный денек, скоротать кое-как еще пяток таких же обыкновенных будничных деньков, проскочить галопом неинтересную неделю. Наконец неделя прожита, но каждый ли сознает, что вместе с ней безвозвратно и бесполезно ушла в прошлое и часть жизни? Каждый ли понимает, что эти семь дней уже не вернуть, что конец жизни стал ближе, что времени для великих дел и свершений осталось меньше? Наверное, не каждый. Но если бы все дни, бесцельно прожитые нами, наполнить полезным содержанием, в пустынях выросли бы сады, в тайге — новые города, из ворот заводов выкатились бы десятки машин новых конструкций, а на полках библиотек стало бы больше чудесных книг. Возьмите карандаш и подсчитайте, сколько времени человечество потратит впустую, если каждый из людей на земле проживет бесполезно хотя бы один час в день, даже одну минуту в день!

Так не будем торопить время, не будем ждать вечера или воскресенья, считая, что только вечером или в воскресенье начнется настоящая жизнь! Жизнь прекрасна и удивительна в любую секунду дня и ночи, и только от нас с вами зависит, проживем ли мы ее, по-настоящему или же кое-как, довольствуясь малым и не пытаясь сделать каждую минуту ее интересной и полнокровной.

…Никаких исключительных событий в сентябре, октябре[41] и ноябре в школе имени Ленина не произошло. Вообще-то события были, разумеется. Плохая отметка в десятом классе — это уже событие. Новый костюм Аркадия Юкова — тоже событие. Слух о том, что Костик Павловский намерен устроить в конце учебного года бал (да, да, бал!) тоже нельзя не отнести к разряду событий. Все это и тому подобное было, но каких-то особых, точнее сказать, исключительных событий не случилось. По мнению Саши, это было совершенно естественно: он и его товарищи жили в скучнейшее время.