Шрифт:
Закладка:
– А Райка меня в тот вечер сама в «Ладье» нашла, – выдал Косолапов неожиданно. Словно конотопский дядюшка мог знать о ветреной больничной медсестричке и проигранной лав-стори.
Смущенно поскреб заросший подбородок, хмыкнул.
Борис удивленно вытянул губы. Ах вот оно что… Рая – черноволосая девушка на крыльце «Ладьи», которая сообщила «Борису Михайловичу» в какую сторону прошли к стоянке Зоя и ее охранник? Завьялову тогда брюнетка показалась смутно знакомой, но сосредотачиваться было некогда – ее лицо почему-то никак не монтировалось непосредственно с «Ладьей».
Неожиданно из самого нутра выступил носитель Константинович с вопросом:
– Коля, – прищурился на Косолапова, – а ты назначал Раисе свидание в «Золотой Ладье»?
Влюбленный байкер не сразу воткнулся в суть возникшего интереса, потом пожал плечами.
– Не помню… Да какая разница! Тут главное: она меня сама нашла! Прикинь, Борисыч, я ее в больничке пять дней штурмовал, как Измаил…
Влюбленный Коля продолжал, скажем прямо, хвастать. В общей генеральской голове разыгрывался форменный кошмар! Лев Константинович, на фантастической скорости, задействовал совсем не одряхлевшие аналитические возможности мозговых извилин.
«Боря, это ОН!! – вопил контрразведчик. – Это он, я его вычислил! Найди Кешку и Жюли, у нас циклоп нарисовался! Наверняка!»
Тело старого разведчика неловко и коряво принялось выползать из низкого мягкого кресла, Потапов материл все мебельные новомодности, хватался за проваливающиеся подлокотники…
«Лев Константиныч, ты уверен?!» – орал внутри Завьялов.
«Включи мозги! Раиса из той же больницы, где нас меняли-перепутывали! Она каким-то образом узнала, где будет Косолапов тем вечером, она – привет из будущего!! К нам подбиралась через него!!»
Внутренний диалог и поднимание из кресла заняли не более пяти секунд. Лев Константинович наконец-то встал прямо, сделал шаг в сторону кухни, где девчушки якобы пиво пили и сухарики грызли…
На едва обозначенном пороге гостиной, под арочным сводом, показался бледный до зелени Капустин. Глаза стилиста невероятно пучились, серо-фиолетовые губы прошептали:
– Борис Михайлович, Лев Константинович… Платон нашелся.
– Он в Рае? – быстро, тихо и без внешней паники уточнил Потапов.
– Угу, – очумело кивнул Иннокентий. – Они там… я туда попить… а они там на интерлингве. Между собой.
Лев Константинович моментально выхватил из-за спины пистолет и осторожно, как кот на мягких лапах, выскочил из гостиной. Пролетел по небольшому коридору – приложил ухо к щелке приоткрытой двери.
На кухне напряженно и тихо спорили на непонятном языке две женщины. Один голос явно принадлежал Зое-Миранде, внезапно ее собеседница гортанно вскрикнула, раздался шум, испуганное собачье тявканье!
– Жюли-и-и!!! – заголосил Капустин и превратился в тигра. Оттолкнул от двери подслушивающее генеральское тело, ворвался на кухню!..
Немая сцена. В углу забилась под стол трясущаяся собачонка, к ней нагибалась Рая.
Да так и застыла. С растопыренными пальцами и согнутой спиной.
– Не смей ее трогать! – завопил стилист. – Не смей дотрагиваться до моей жены, урод!!
Губы медсестрички хищно выгнулись, медленно, не отводя взгляда от Завьяловского тела, она распрямилась.
Увидела, что позади Иннокентия застыл Потапов с нацеленным на нее пистолетом.
Реакция циклопа Платона была стремительной и неожиданной. Уйдя из зоны обстрела, спрятавшись за Иннокентием, подвластная мужчине Рая схватила лежащую на столе дамскую сумочку…
Мгновение! И в руке Раисы скальпель.
Мгновение! И острая сталь прижата к горлу Зои.
«Он ее убьет», – как-то чересчур спокойно произнес Потапов, и Завьялов понял, что так оно и будет. Террорист из будущего прибыл исправить настоящее. Для этого достаточно убить кого-то из двоих – Завьялова или вероятную мать его потенциальных близнецов.
Прикрываясь Зоей, Платон обхватил ее одной рукой, прижал к себе, прищурился.
– Дайте нам уйти. Если не пропустите, она умрет.
Странно низкий, замогильный голос сочился из тщательно подкрашенных женских губ. Миловидное и мягкое лицо Раисы как будто перекраивалось, обретая жесткие черты. Словно изнутри глубокого пруда, из темного омута, на поверхность выплывал мужчина.
– Рай. Ты чо?
Удивленный голос Косолапова прозвучал в кухне неожиданно и странно. Как реплика героя, перепутавшего выходы на сцену и спектакли в целом. Его огромное тело отражалось в ночном кухонном окне: растрепанный бородатый байкер хлопал глазами и протягивал вперед руку, прося любимую одуматься.
– Заткнись, – уголки губ Рисы брезгливо опустились. – Надоел. Заткнись и спрячься.
– Чего?!! – Косой пошел вперед…
– Стоять!! – одновременно завопили и генерал, и террорист, и Боря. Продолжил только Завьялов: – Коля, стой! Она ее убьет. Потом все объясню. – Завянь попятился, наткнулся спиной на объемный живот Косолапова и сильно вжал приятеля в стену. – Не вмешивайся, пусть уходят. Платон, мы вам препятствовать не будем.
– Освободите нам проход!! – заорал Платон из тела Раи. – Все в комнату! Кто дернется – порежу!!
Получалось так, что камикадзе захотел еще пожить. Платон мог тут же, не сходя с места, перерезать горло хроно-личности Карповой. История была б уже изменена бесповоротно.
Но он решил еще пожить.
И для того, чтобы уйти, ему понадобился заложник. Драгоценный и неповторимый.
Борис втолкнул Косолапова в гостиную. Иннокентий бросился под стол, схватил жену и быстро, задом наперед, на карачках, убрался вон.
Раиса-Платон медленно вышла из кухни. Остановилась напротив арочного входа в гостиную и хмыкнула:
– Если кто пойдет за нами – она умрет. Косолапов, где ключи от входной двери?
Косой упрямо засопел, притертый к стенке генеральским телом. Лицо Раисы неузнаваемо исказилось в бешенстве:
– Ну!! Где?! Я повторять не буду!
– Скажи ей, Коля, – обреченно выдавил Завьялов. – Пускай уходят.
– На тумбе. В прихожей.
Если бы Коляна не фиксировали так крепко, он – Завьялов это чувствовал – набросился бы на Раису разъяренным вепрем со словами «сдохни, гадина!» и будь что будет. О генеральскую спину колотилось неистовое байкерское сердце, грудь разрывая от желания допрыгнуть до предательницы и покромсать ее на стельки!
– Спокойно, Коля, – произнес Завьялов, наблюдая, как медленно, не отводя глаза от трех застывших мужиков, женщины пятятся в глубь полутемного коридора, к входной двери.
В глазах Миранды стоял смертельный ужас. На запредельной глубине зрачков тлела истерическая искорка Зоиного страха.
Завянь на секунду смежил веки, как будто говоря: держись, любимая, я тебя выручу. Я не прощаюсь, обещаю…
Раиса-Платон, прежде чем совсем исчезнуть в темной кишке коридора, оставила лицо на свету, усмехнулась и проговорила:
– Хочу сделать вам подарок, господа современники: закон Шустова-Макмануса – полная туфта. Знаю, что вы пытаетесь связаться с департаментом. Можете им передать: я работал на Окинаве в шустовском центре, так что… Желаю здравствовать. Надеюсь, больше не увидимся.
В прихожей тихо звякнули ключи. Негромко хлопнула тяжелая стальная дверь. Замок
