Шрифт:
Закладка:
Мадам разочарованно прикончила коньяк в бокале, позвенела браслетами и печально отправилась на трапезу.
Лев Константинович склонился к Кешиным рукам, пристально поглядел на собачку и спросил:
– Жюли, когда ты была здесь в прошлый раз – отец и сын Ковалевы приехали на одной машине?
Собачка отрицательно помотала ушастой головой.
«Слава богу, – секундно порадовался генерал. – А я уже переживал, что наше появление нарушило прежнее течение истории: Коваль из-за нас отправил сына отдельно и Макс не попался на глаза Инне в нужную минуту, в результате чего она убийственный настрой потеряла».
– Жюли, – все так же неотрывно глядя в собачьи глаза, продолжил Константиныч, – в прежний раз Инна тоже скрылась где-то в доме до того, как гости пошли к столам?
Собачка кивнула.
– Ты знаешь, где сейчас находится Инна?
– Гав!
«Какое счастье, Боря, что Иннокентий заставил нас взять с собой жену! – глядя, как спущенная с мужниных рук собачка поскакала к лестнице на второй этаж, сказал Лев Константинович. – Бывают же удачи!»
«Мы здесь, Лева, ни при чем, История включила саморегуляцию», – мрачно поправил Завьялов.
Жюли прытко скакала по ступенькам. Сверху, на повороте к анфиладе второго этажа, за непослушной собаченцией наблюдал агромадный охранник в чинном пиджаке и знатно отутюженных брюках. Его туда поставили, дабы отслеживать гостей, проявивших любопытство к хозяйским спальням (сейфам). Несанкционированное ушастое проникновение заставило сикьюрити проявить расторопность: не обращая внимания на побежавшего вслед за питомицей мужика в однозначном прикиде, охранник бросился за резвой собаченцией.
«Ай да Жюли, ай да сучья дочь!» – наблюдая за отвлекающим маневром мадам Капустиной, восхищенно присвистнул генерал. Уворачиваясь от растопыренных рук, Жози-Жюли стремительно порскнула между ног охранника; сикьюрити, отчетливо чертыхаясь, ринулся следом.
Лев Константинович тихонько пошагал вверх по пологим ступеням.
Не известно, как резво смогла бы передвигаться крошечная собачонка, не будь в ней человека, но в тот момент чиа-хуа-хуа проявила потрясающую скорость. Прижав к спине трепыхающиеся волосатые ушки, Жози неслась по анфиладе, громадный охранник за ней не слишком поспевал. Собачка порскнула в какую-то комнату, через секунду выскочила обратно…
Охранник на анфиладе уже не появился.
Впечатленный генерал предположил, что Жюли изобразила нырок под кровать или за шкаф, и сейчас сикьюрити ползает на карачках, пытаясь разыскать в большой спальне похожую на червячка собаку.
Жози-Жюли тем временем подбежала к соседней двери и быстро забарабанила по ней передними лапами.
Давать Иннокентию команду на проникновение не понадобилось. Едва жена обозначила дверь, за которой скрывалась Инна, Капустин осторожно ее приоткрыл… впустил Жюли…
– Ой, – донеслось до генерала и Завьялова, – простите, миль пардон, мадам… Моя собачка такая проказница! – И залопотал на непонятном языке.
– Что? – раздался из комнаты гундосый женский голос. – О чем вы говорите? Вы иностранец?
Кеша старался во всю! Бормотал и извинялся, «ловил» Жози-Жюли, отчетливо гремел какой-то легкой мебелью…
– Вон отсюда! – раздался грозный рык дочери юбиляра. – Во-о-он!!
Капустин пулей выскочил из комнаты. На пороге столкнулся с охранником. Предъявил тому ушастое алиби в плюшевой юбочке и, буркнув: «Простите великодушно, моя собака вечно что-то учудит», с видом невозмутимого гладиатора зафланировал к лестнице.
Два интеллекта ему мысленно аплодировали с нижней ступени: на светлых брюках «голубка» разливалось большое влажное пятно. Исключительно для появившегося на лестнице бодигарда, стилист ворчал:
– Проказница! Опять мне брюки измочила! – Остановился напротив генерала, капризно надул подкрашенные блеском губы. – Я не могу в таком виде здесь оставаться! Я уезжаю! – Вихляя бедрами, устремился к выходу на улицу.
Уже на крыльце Завьялов тихонько спросил Иннокентия:
– Кеш, это Жюли тебя так у д е л а л а?
Капустин обиженно покосился на генеральское лицо.
– Еще не хватало. Это я в комнате Инны вазу с цветами на себя опрокинул. – И лукаво хмыкнул: – Но получилось достоверно, правда?
* * *
Вещи собирали в спешке. Тревожный чемоданчик генерал собрал загодя, но в связи с тем, что обстановка обострилась, добавил туда боеприпасы и перевязочный материал.
Миранда успевала наябедничать на Зою Павловну:
– По крыльцу ей, видите ли, захотелось прогуляться! – ворчала. – Воздуха глотнуть!.. Душно, видите ли!
«Не иначе кто-то снова на елку забирался, – предположил Лев Константинович. – Крыльцо видно только оттуда, остальное пространство забор перегораживает».
«Лев Константинович, – разволновался Борис, – а на фига они на елку-то поперлись?! Может, твой Коваль еще не дал отбой?!»
«Спокойно, Боря, спокойно, – бормотал Потапов. – Елка не только снайперская лежка, но еще и единственная точка обзора. Туда могли залезть для наблюдения, сейчас там – пусто».
«Уверен?!»
Потапов не ответил. Поставил дачу на сигнализацию, велел Кеше накинуть рюкзак на плечи и повел команду к забору на нежилой участок.
– Уходить будем через параллельную улицу, – сказал Зое-Миранде. – Ковалев, конечно, обещал засаду снять, но как говорится… береженого бог бережет, глупого могила ждет.
Легче всех забор Жози-Жюли перемахнула. Лев Константинович перебросил собаченцию через ограду, с той стороны ее супруг поймал. Тело Зои Павловны, приобретя черты Миранды, с задачей тоже справилось весьма-весьма.
Невероятная команда из трех с половиной тел и пяти интеллектов перелезла через еще один забор на другую улицу и пошагала к автостраде.
По причине цейтнота, к гримеру Светлане Игоревне за курткой и джинсами Завьялова решили не возвращаться. Нашли на даче тренировочно-огородный костюм покойного Романа. Эластичные синие порточки смотрелись на Завьяловском теле презабавно. Коротковаты были, а на заднице мешком висели.
Рядом с пугалом в синих трениках сурово вышагивал боевой генерал в затрапезном стареньком костюме (прикид английского джентльмена Потапов бережно в пакет упаковал и лично нес), приличные штиблеты из магазина Аркадия Генриховича смешно смотрелись под затертыми брючинами. Лев Константиныч выступил – походно. С пистолетом, засунутым под брючный ремень на спине.
На фоне двух типичных, слегка вооруженных дачников, мадмуазель Карпова смотрелась нежной розой в окружение разросшегося сорняка. Но личика не морщила. Вела себя как маркитантка в войсковом обозе – достойно, стойко. И главное, зряче.
Борис безостановочно пытался связаться с друзьями. Еще по дороге на дачу он начал обзванивать питейные заведения, где предположительно, навскидку, могли заседать Косолапов, Воробьев или Козлов. Звонить им на мобильники или домашние телефоны Лев Константинович категорически не рекомендовал: «Их наверняка прослушивают, Боря. Думай об общественных местах, где друзей могут подозвать к телефону».
Завьялов думал. Предполагал. Но время для московской братии было еще раннее. Пока никто не находился.
Завянь уже почти отчаялся и начал подумывать о том, чтобы созваниваться со второстепенными приятелями, которых набиралось пруд пруди. Но в
