Шрифт:
Закладка:
На празднование семидесятилетия Марычева отец и сын Ковалевы выехали по отдельности. Генерал предположил, что сука-Дима собирался в дороге о чем-то с ним потолковать. Но настрой на разговор сбил чудовищно нетривиальный генеральский вид и в особенности – сопровождение с собачкой.
Сорок минут до загородного поместья Марычевых ехали в гробовом молчании. Под негромкую музыку, проливавшуюся из динамиков автомобиля.
Юбиляр встречал парад гостей на огромном полукруглом крыльце, сидя в инвалидном кресле. Позади Марычева стояла его супруга – подтянутая моложавая бабушка с прической под Валентину Терешкову. Лысоватый сын. Инна Викторовна – сорокалетняя дамочка отличной сохранности, – увидев вылезающего из лимузина Ковалева, вытянула шею, ожидая выхода любовника…
Из лимузина выполз Кеша.
Подобной замены истрепанная нервная система отвергнутой любовницы не выдержала. Издав гортанный звук, забыв о приличиях, Инна Викторовна стремительно унеслась в дом.
«Н-да, – огорченно крякнул генерал. – Сейчас запрется где-нибудь. Поплачет. Ищи ее потом. Что будем делать?»
Разрабатывая операцию по общению с бета Инны Марычевой, постановили так.
Во время поздравлений юбиляра, Кеша сразу же, на голубом глазу, подкатит к его доченьке и пропоет (на мелодию «Хеппи бесдей») поздравительную песенку на иностранном языке. Отправит через бета сообщение для хроно-департамента. Назначит встречу циклону.
«И сразу же отчаливаем, – определил Лев Константинович. – Едва произойдет контакт, уходим сразу, нечего попусту «знаменитыми» мордами отсвечивать».
Но Инна – убежала. И судя по настрою, надолго, прорыдаться. Так что вернется не скоро, прежде личико ледяным компрессом ублажит. Хлюпать носом и моргать опухшими глазами перед ветреным любовников нормальная сорокалетняя тетенька – убей, не станет!
«Придется задержаться», – огорченно постановил Лев Константинович. Прослушал велеречивое поздравление крысиной суки Коваля. Поздоровался и представился юбиляру и семейству. В дом прошел. Дабы не слышать, чего там Ковалев мычит про Кешу, как изворачивается, рекомендуя всем привезенного вертлявого мальчонку.
В оконном отражении увидел, как ловко и гламурно тиская собачку, стилист Капустин приседает в книксене. У юбиляра, даже со спины видать, маленько отвалилась челюсть. У бабушки-супруги провисло отрихтованное личико.
Кошмар! Пожалуй, надо срочно выпить.
Потапов цапнул с полноса у проходящего официанта бокал с шампанским, лихо его ополовинил, попутно успокоил Борю:
«Не дрейфь, дружище, не чистый спирт лакаем. В этих пузырьках только лягушек разводить».
Иннокентий уже входил в огромный застекленный холл. Не преминул отведать пузырьков, но наткнулся на суровый взгляд Потапова и бокальчик не допил.
«За Кешей глаз да глаз. Хорошо хоть Жюли прихватили… разумная собачка…»
Лев Константинович нашел глазами Ковалева.
И то, что он увидел, ему крайне не понравилось. Дмитрий Федорович разговаривал по телефону. Вначале хмурился, потом удивлялся, позже стал доволен…
«Печенкой чую! Разговор о нас!» Ковалев нашарил взглядом в толпе гостей бывшего начальника, самодовольно ухмыльнулся и пошагал к Потапову.
«Держись, Бориска. Что-то будет».
Завянь уже привык к пессимистическому настрою бывшего смершевца. И не всегда ему доверялся. Но тут, увидев, как уверенно, целенаправленно лавирует Коваль, напрягся.
Дмитрий Федорович шагал с лицом человека нешуточно выигравшего в лотерею. Как будто к кассе шел! За главным призом своей жизни.
– Лев Константиныч, – пророкотал, приблизившись в упор, – а ты у нас, однако, хват. Я думаю, откуда это все, чем занят?.. А ты…
– А я? – сумрачно уточнил Потапов.
– А ты девушек вовсю воруешь, старый греховодник!
Челюсти разведчика стиснулись, в руке едва не треснул тонкий стеклянный бокал. Крыть Льву Константиновичу было нечем.
– Мне тут сказали, – доверительно склоняясь, негромко говорил ухмыляющийся Коваль, – ты у себя на даче дочку Карпова прячешь. – Испытывающий, ернический взгляд уперся в генеральские глаза.
Потапов мысленно обругал Зою (или Миранду) решившую прогуляться по участку. Судя по всему, Коваль с дачи наблюдение не снял. Перестраховался.
– Дима, – прохрипел Лев Константинович, – по-моему, мы обо всем договорились. Мы – квиты.
– Как сказать, как сказать, – насмешливо протянул Федорович. – Твоя игра, оказывается, дорогого стоит…
– Дима.
Ковалев поднял вверх раскрытые ладони:
– Это твоя тема, Константиныч, я не вмешиваюсь. Здесь ты по этому делу?
– А тебе какая разница? Сдавать ты нас не будешь. Умный очень. Жизнь любишь.
Бывшие разведчики поиграли глазами. Поговорили, так сказать. Первым взгляд отвел полковник.
– Ладно, Константиныч. Уважаю. Теперь я уверен, мы – квиты. Наблюдение с твоей фазенды я снимаю. Адью. Желаю здравствовать.
Ковалев резко повернулся спиной к генералу и ушел в толпу. Донесение подчиненных о том, что засекли на старой даче, окончательно его успокоило. Теперь он заимел на бывшего начальника ТАКУЮ компру, что впору пожалеть пенсионера. Не дернется! Не сунется. Будет вести себя тише серой мышки.
Насвистывая и только что не пританцовывая, Дмитрий Федорович шел встречать подъехавшего сына.
«Попали мы, Бориска», – сумрачно проговорил Потапов.
«Ты думаешь, он нас сдаст? Прямо сейчас сообщит Карпову где Зоя?!»
«Дима меня волнует в последнюю очередь, – глухо буркнул генерал. – Меня волнует другое. Как только Коваля не станет, его свора тут же на нас набросится. Пока он и Макс живы, подчиненные послушны. Как только поступит информация о смерти Димы и Максима, ребятки проявят активность».
«А если уже проявили? Карпов только недавно получил сообщение от Зои о том, что все в порядке, и еще, наверняка, не отменил награду!.. Константиныч! Свора не удержится – такие деньги сами в руки…»
«Пока Коваль жив, удержатся, – оборвал генерал. – Я Диму знаю. Он парень жесткий, если кто скрысятничает, никакие деньги не помогут – разыщет даже на орбите Марса».
«Сколько времени у нас есть?!»
«Не много. Надо еще Инну выловить и посудачить, потом до дачи добраться, кое-какие вещички в тревожный рюкзачок добавить…»
«Может, Зое позвоним на городской, предупредим, чтоб уходила?!»
«Она трубку не возьмет, – обреченно буркнул Лев Константинович. – Мы сами же ее просили сидеть тихонько. Да и куда она без нас… Эх, Борька, надо было еще одну мобилу прикупить да девушке оставить!»
«А все твоя самоуверенность!»
«Не дави на мозоль, Бориска. Мобильники – лучшие шпионы. Кто ж знал? – Потапов оглянулся. – Пойдем к Иннокентию. Сейчас нас может выручить только его премудрая супруга».
Месье Капустин отлично понимал, как раздражает обоих интеллектов, и потому не отирался поблизости от генерала, а скрывался за толпой гостей. Его успела оккупировать полнотелая, богемно живописная гражданка в цветастом балахоне и браслетиках. Она тихонько ездила по Кешиным ушам, бубнила что-то об импрессионизме и собственной роли в обозначенном течении…
Иннокентий притворялся слушателем. Едва в приделах видимости образовался генерал, изобразил лицом – ну наконец-то! – и приготовился удрать.
Гостей уже позвали к банкетным
