Компания в тот момент стояла на обочине автострады, где Зою выставили частника голоснуть. Перед симпатичной девушкой уже притормаживал подслеповатый дяденька на «мерседесе», не заметивший, что в кустах засел дополнительный багаж из дачников в трениках. Завянь собрался крикнуть Зое, чтоб та подождала, дала ему возможность поговорить с Коляном на природе без лишних ушей…

Но дяденька, заметивший движение в придорожных кустах, уже так рванул вперед, что только гравий разлетелся!

– Внимательно, – раздался в телефоне голос Косолапова.

– Косой, привет из танка.

Знакомый отклик незнакомым голосом заставил Колю на секундочку задуматься.

– Э-э-э…

– Привет из танка, говорю, – соблюдая привычные интонации, проговорил Завянь тихим шепотом. – Где Вадик и Максим? С тобой?

– Э-э-э… нет, – догадливо не называя Бориса по имени, протянул Колян. И настороженно спросил:– Ты сам-то – где?

– Ховаюсь, – буркнул Завьялов. – Но нужно тихое место. Нас будет трое.

– Место?.. Ты это… – протянул Косолапов, – помнишь, где я рыбок подкармливаю?

– Ну.

Шум кабачка затих, словно Коля трубку и губы лапищей прикрыл.

– Давай дуй туда. Я встречу. Макса и Вадима прихватить?

– Нет. Ты главное хвоста не прихвати, – предупредил Завьялов.

– Обижаешь, друг.

У обочины притормаживала запоздалая маршрутка.

Общий друг Завьялова и Коли – Юрий Коромыслов регулярно навещал Бали.

На время отъезда оставлял ключи от квартиры наипорядочнейшему Косолапову: тот девок на чужие хаты не водил, поскольку был перманентно холост и жилищно-обеспечен, бардака на вверенной территории не устраивал, за рыбками следил, цветочки поливал, с соседками здоровался. Сплошной респект, короче.

Соблюдая все законы конспирации, Завянь привел туда компанию. Прежде чем войти в подъезд многоэтажного дома, посидел в кустах и убедился, что за Колей никто лишний не притопал. Легонько озадачился, увидев, что вместе с Косолаповым приехала какая-то смутно узнаваемая брюнетка.

Наморщил ум. Припомнил окончательно. Ого! Да вместе с Косым пришла больничная сестричка Раечка. Та самая, из-за которой Коля прыщ лечил послушно.

«Неужто уломал чертяка?! – вылезая из кустов, слегка поудивлялся Боря. – А как же Гоги? Доцент носатый?..»

«Хватит отвлекаться на ерунду, – прозвучал в общей голове командирский голос генерала. – Давай шагай к подъезду и оборачиваться не забывай».

Огромный, как медведь с пивным пузом, Косолапов застыл в дверном проеме. Рыжеватые брови хмуро сошлись на переносице, глаза исследовали выпущенное первым из лифта Завьяловское тело.

Косой, разумеется, заметил, что с другом что-то не так. Не совсем в порядке… И касается это отнюдь не одежды. Не коротковатых, вислозадых треников и отстойной олимпийки. А фигуры в целом: Завянь двигался как-то иначе, глядел непривычно, головой крутил, словно за ним собачья стая гонится…

Трусил, что ли?

– Борь, ты как? – спросил Коля хмуро. – В поряде?

(Еще не зная, кто конкретно им поможет, компания договорилась: никого из посторонних в ситуацию посвящать нельзя. Борис любил друзей и не хотел, чтоб им стирали память.)

Иннокентий мрачно кивнул. Прошел мимо Косого в квартиру, дождался, пока тот пропустит Зою и непосредственно Завьялова в генеральском облике.

– Коль, я тебе ничего рассказывать не буду, – строго, в первую очередь, предупредил стилист Косолапова. – Тут – меньше знаешь, легче спишь.

– А у меня сон крепкий, не беспокойся, – не согласился Коля, в упор разглядывая уже Зою.

О том, что в пропаже наследницы Карповских миллионов обвиняют его друга, Косолапов, разумеется, знал. Но все-таки воочию увидеть перед собой суть переполоха…

Поморщился трагически.

– Что, Боря, конкретно влип?

Глаза, управляемые стилистом, юркнули на генеральское лицо, как будто спрашивая: «Что в этом случае ответить? Какой текст будет правильным?!»

Увлеченный лицезрением красотки Коля эти переглядки, слава богу, не заметил. Капустин произнес, как было раньше уговорено:

– Косолапов. Я тебя в свои проблемы втягивать не хочу. Оставь мне ключи от хаты и отваливай.

– Чего-о-о?! – разворачиваясь к другу всем телом, выпучился байкер. – Ты чо, Завянь?! С пальмы рухнул, мозжечок отбил?! Какой «отваливай»?! Я тебе…

– Коля, – с истинно Завьяловской интонацией выговорил Иннокентий, – затухни. Давай ключи и отваливай. Я рыбок покормлю.

Косолапов ошалело обернулся к появившейся в просторной прихожей черноволосой Раечке с осиной талией.

– Не ты видала, а… ты видала?! – Косолаповское рычание набирало обороты и демонстрацию: – Он, видишь ли, меня впутывать не хочет! У него типа проблемы! Завянь!! А когда под мою «беху» мотоциклист на трассе залетел?! Когда мне в «Трех свинках» два ребра сломали и зубы выбили?! Кому я первому позвонил, а?! Кто первым ко мне всегда подрывался?! Кто за меня перед всеми мазу держал?!

К подобному отпору компания была готова.

Скромно стоя в уголке у одежной вешалки, Завьялов наблюдал, как лицо Иннокентия пошло волнами, исказилось…

– Прекрати давить!! – почти что взвизгнул Кеша. – Ты ничего не понимаешь! Ты д о л ж е н уйти! Для твоей же безопасности!

Последнее предупреждение стилист добавил зря. Забылся, видимо. Колян не просто озверел, а зверски разобиделся. Встал в наполеоновскую позу, скрестив поверх пуза могучие татуированные руки, и гордо выдал:

– Еще одно слово, и я тебя в аквариуме притоплю. – Повернулся к ветреной медсестричке и дал команду: – Раечка, бери девушку и на кухню, мужики проголодались. Пиво в холодильнике. Сейчас состоится разговор не для детских ушек, шлепайте отсюда.

Завьялов мысленно закатил глаза к потолку. Чего-то подобного он, в принципе, и ожидал. С Коляном н у ж н о посидеть. Поговорить. На этот случай был заготовлен иезуитски хитрый финт: ответная обида и выход на авансцену рассудочного дядюшки из Конотопа.

Приветливо улыбающаяся Раечка подхватила Зою под руку: «Пойдемте, пойдемте, пускай мужчины поговорят», и увлекла ее к холодильнику с застоявшимся пивом и скудными (консервированными) закусками, столу с сухариками-чипсами.

Капустин воспроизвел лицом выражение «ненавижу ссориться по пустякам» и проговорил заранее условленную фразу:

– Не хочу обижать тебя, Колян… Тебе все Михаил Борисович скажет, иначе подеремся.

Конотопский Михаил Борисович выбрался из угла за вешалкой и, практически не глядя на надутого, набычившегося Косолапова, двинулся к гостиной, украшенной огромным аквариумом с экзотическими, зубастыми рыбинами.

Сел в глубокое кожаное кресло цвета и фактуры мягкого океанического песка. Ногу на ногу закинул, спокойно поглядел, как недовольно сопящий Коля усаживается напротив на диван и смотрит исподлобья, кулаки пудовые оглаживает.

Некоторое время два приятеля глядели друг на друга. Генерал Потапов упрятался в глубь личной сущности, позволив выступить Завьялову.

Иннокентий в гостиную не зашел, на цыпочках двинулся к удобствам. Его четвероногая жена тоже куда-то исчезла.

Друзья глядели в упор. Как будто искали бреши и лазейки в обороне. Как будто принюхиваясь, наподобие двух волкодавов перед дракой.

Первым не выдержал Косолапов. Его брови дрогнули,