— Судя по тому, что рассказала Венди, ты — сучка крокодила.

Крюк ударил кулаком по столу, заставив меня вздрогнуть. Ярость отразилась на его лице. Я не уверена, но мне кажется, что я видела, как его глаза вспыхнули красным. Я не знаю, зачем я это сказала. Я хотела показать ему, что я храбрая, что я его не боюсь. Однако, правда заключалась в том, что я боялась. Боялась, что нахожу его привлекательным. Его Тьма заинтриговала меня. Он был чертовски горяч, и моё тело реагировало на его присутствие больше, чем мне хотелось признать.

— Венди была незрелой маленькой девочкой, которая не отличала своё сердце от головы. Я никогда не понимал одержимости Пэна ею. Если не считать её очаровательной невинности, она была не чем иным, как неприятностью, — он налил два стакана рома, бормоча себе под нос: — Сука-предательница.

Он пододвинул ко мне стакан, и я уставилась на него, ожидая, когда он сделает первый глоток. Если я правильно помню, у Крюка была склонность к ядам. Я не собиралась рисковать с этим человеком. Я понятия не имела, кому верить в этот момент. Крюк и Тигровая Лили могут обманывать меня. Он взял стакан в руку и покрутил его, прежде чем сделать большой глоток.

— Это не яд, дорогая. Просто ром. Пей, — потребовал он.

Недолго думая, я сделала то, что мне сказали. Ром был сладко приправлен — приятный сюрприз. Сделав второй глоток, я насладилась согревающим ощущением, разливающимся по телу. Мне не хотелось ничего, кроме как заглушить свои чувства. Я отчаянно желала избавиться от негативных мыслей, омрачающих мой разум. «А что, если…» грозят разрушить мою связь с ребятами и испортить мои воспоминания. Мне нужно было сохранять хладнокровие. Я была в личных покоях пресловутого капитана Крюка. Нравится мне это или нет, но я была в опасности. Напиться здесь, с ним, было бы ошибкой. Слёзы наполнили мои глаза и грозили пролиться по щекам. Моё сердце переполняли чувства.

— Проливать слёзы из-за мальчишки… серьёзно? Ты же знаешь, что ты всего лишь замена давней одержимости. Такая редкая красавица, как ты, заслуживает большего.

Крюк был прав. Я заслуживала большего. Я потянулась за жёлудем, который дал мне Питер — моё сердце искало утешения.

— Очевидно же, я больше, чем просто замена. Он согласи… — я замолчала, не желая делиться своими личными воспоминаниями с Крюком. Я посмотрела на свой стакан и сделала ещё глоток. Немного встряски не повредит. Мне нужно было заглушить свои мысли.

— Этот мальчик был одержим девушками из вашей семьи с тех пор, как впервые увидел Венди. Он пытался оставить её себе, как чёртово домашнее животное, и хотел сделать то же самое с тобой. Ты должна быть благодарна, что мы вмешались.

— Держать меня как домашнее животное? Как ты держишь крокодила?

— Этой крокодилице повезло, что она осталась жива. Я держу её как напоминание о том, что я могу сделать с теми, кто осмелится бросить мне вызов. Она съела кусочек меня, и когда-нибудь, когда сочту нужным, я съем часть её. Позволь мне кое-что у тебя спросить, — сказал он, снова меняя тему на меня. — Когда Питер привёл тебя сюда, в Неверленд, он вообще предложил тебе выбор? Или он просто привёл тебя, воспользовавшись пьяной девушкой?

Откуда он знал, что я была пьяна? Я попыталась вспомнить тот вечер, когда Питер вошёл в мою комнату. Он спросил? Моя память была затуманена. Я не могла вспомнить подробностей. Помню, как он пришёл в мою комнату и упомянул Весеннее Очищение. Ещё я помню, как проснулась в Неверленде, дезориентированная. Стараясь понять, на что намекает Крюк, я отрицательно покачала головой.

— Я не помню, чтобы мне давали выбор, — блядь, Крюк рисовал совсем другую картину Питера, которого, как мне казалось, я знала. Я посмотрела на него, и на мгновение мне показалось, что я увидела сострадание в его голубых глазах незабудки, обрамлённых тёмно-красной оправой.

— Это, — он кивнул на моё ожерелье, — должно было стать заменой этому? — спросил он, схватив одну из цепочек со своей шеи и вытащив мой медальон.

— Мой медальон!

— Что он тебе дал? Простой жёлудь? Без фотографии? Питер знал, что без настоящей вещи ты забудешь о своей сестре. Жёлудь вместо «поцелуя». Как по-детски, — засмеялся он. Моя улыбка быстро исчезла после слов Крюка. — Твои мальчики не очень-то его разыскивали. Мой боцман нашёл его валяющимся на земле. Позволь мне оказать честь вернуть его, — встав, он снял медальон со своей шеи. Холодный металл его крюка задел мою кожу, когда он откинул мои волосы в сторону, вызывая дрожь по спине. Он осторожно накинул цепочку мне на шею и без труда застегнул её.

Я сразу открыла его. Вот она — моя Микаэла, мой якорь. Я провела пальцами по выгравированным словам: «Смерть будет ужасно большим приключением». Всё вернулось на круги своя. Мик была больна и одинока. Как я могла забыть сестру? Вина стала всепоглощающей. Я сделала ещё глоток, испытывая отвращение к себе.

— Итак, Гвен. Расскажи мне. Каково это — жертвовать своей жизнью, своим счастьем… просто ради заботы о любимом человеке? А ещё лучше расскажи мне, каково это — хоть раз побыть эгоистом? — его слова задели меня, словно лезвие, пронзившее моё сердце.

— Она моя сестра. Я бы отдала за неё свою жизнь. Она никогда не просила помощи. Это и не нужно было, но я… — я опустила голову от стыда. — Да. Я стала эгоистичной с тех пор, как попала в Неверленд, — призналась я тихо, будто от этого боль будет меньше. Крюк перегнулся через стол и поднял мой подбородок. Его глаза держали меня в заложниках.

— Заботиться о себе не стыдно. Как бы тебе ни казалось, мир не держится на твоих плечах, моя дорогая, — его большой палец нежно погладил мою челюсть, прежде чем он откинулся на спинку стула. Он был прав. Мик бы побудила меня потерять себя в данный момент. Но пришло время возвращаться.

— Я не выбирала отправиться сюда. Я разыграла те карты, которые мне выпали. И да, мне это понравилось. Я воспользовалась своим положением. Впервые в жизни я сделала то, что хотела, — убеждённо заявила я. — Я не сожалею о сделанном выборе. Если бы была возможность, я бы сделала